"Музыкант! Давай ты тоже!"
Айзек дернулся и посмотрел на свой карабин почти с испугом, будто вообще собирался бросить его на землю. Потом наоборот, изо всех сил стиснул оружие в руках. Кивнул. Облизал пересохшие губы. Кивнул еще несколько раз, мелко-мелко, и неловко завозился, пытаясь удобнее устроиться у стены со своими баллонами.
Так, чего там положено? Перезарядиться?
Скрипач с удивлением обнаружил, что магазин у него полный. Что же это выходит, он ни разу не выстрелил за весь этот длинный де... за весь этот... за все эти... за все полчаса, что они на острове?
(Подождите, полчаса? Серьезно?)
Рядовой поспешно вернул магазин на место, передернул затвор, быстро и неглубоко вдохнул и выдохнул несколько раз — так ни в коем случае нельзя было дышать перед тем, как нырнешь в воду — зажмурился... Вот сейчас он тоже нажмет на спусковой крючок... И тогда все, должно быть, наконец обретет смысл. Вот сейчас... Еще три удара сердца... два... Только бы капрал опять не дернул за ногу...
Приказ Клониса поймал Скрипача прямо, что называется, посередь личного катарсиса. "Как смычком по яйцам," — промелькнуло в голове Айзека. С этой фразой явно было что-то не так, но разбираться сейчас не хотелось. Третье отделение опять куда-то посылали, но уже без саперов, и Янг с ужасом понял, что он сейчас останется тут, у стены, со всеми этими скинутыми рюкзаками. И на каждом рюкзаке — имя. А людей у этих имен, может статься, уже не будет.
— Я тоже это... буду прикрывать, — с некоторым вызовом объявил Айзек Мрачному, хотя капралу это все наверняка было параллельно, а то и вовсе перпендикулярно. Никакого толку от одного карабина не было. Но не делать совсем ничего Айзек больше не мог.
Наверное, правильнее в такой ситуации больше думать и меньше делать. Но больше делать и меньше думать, как Скрипач уже успел понять, — куда проще.