"Сейчас, если б мне только поручили большое дело, вроде битвы при Ватерлоо, или при Седане, или при Булл-Ран - я прекрасно знал бы, что делать, ведь я все это зазубрил и сдал по ним экзамены. Я знал, как выбрать позицию для дивизии или даже армейского корпуса, но при этом - вот странность! - глупая маленькая лейтенантская игра в оборону переправы небольшим отрядом оказалась наиболее каверзной задачкой"
Э. Суинтон "Оборона дурацкого брода"
Если бы сейчас Манго спросили, о чем он думает, он бы с радостью излил бы на вопрошающего целый шквал крепчайших выражений, в которых мешалась армейская мудрость и нравы надсмотрщиков за сборщиками бананов. Впрочем, при этом бы он слукавил: на самом деле Донахъю ощущал себя один в один лейтенантом Фортотом, терпеливо и старательно собирающим все ошибки, какие только может подкинуть офицеру поле боя. Можно было винить кого угодно: япошек, командование, покойного комбата, камушек в берце – ничего от этого не изменится. В отличие от героя книги, у него не было ни одного шанса все переигрывать по нескольку раз в поисках оптимальных действий, каждый раз принимая во внимание прошлые просчеты – все надо делать здесь и сейчас, создавая свою боевую летопись сразу набело. Японцы – хорошие учителя, и любую ошибку будут нещадно отмечать красным: кровью. Пока что Господь миловал, и ничего фатального не случилось, но это только вопрос времени, когда все пойдет по заднице. Надо было срочно что-то предпринять.
А как все хорошо начиналось! И граната легла почти под пулемет, и Винк с Подковой не оплошали, и Слипуокер, не теряя времени даром, сначала обезопасил барак, а потом рванул к раненному, как скаковая лошадь. И тут, как на зло, заработал пулемет. Занырнув за бруствер вслед за подчиненными, офицер до боли сцепил зубы, чувствуя, как в висках колотится нервная кровь. Ведь он же знал, что у косоглазых есть фланкирующие позиции, перекрывающие сектора обстрела! Знал, но даже не подумал, решив, что нейтрализации ближайшего гнезда будет достаточно! Как можно быть таким… таким! Зла на себя нет! Но и злиться тоже времени нет.
«Дыма подкинем… Верно говорит, подкинем», - мысли неслись со скоростью сумасшедшего истребителя. – «А куда? Тот далеко слишком, с-сука. Между, надо, значит, между. А потом? Двух сразу парни не подавят…»
Нервные пальцы коснулись теплого металла пистолета-пулемемета, и ответ пришел сам собой. Хреновый, правда – боевой план должен быть как можно более четким и простым, у него же так не выходит. Вот только времени рассусоливать и придумывать что-то более или менее логичное нет.
«Ох, сестренка, знала бы ты, как мне тяжело…» - мысленно сетует лейтенант, сам же скороговоркой отдает команды – только бы успеть:
- Даю дыма и бью из «Томпсона» по ближнему гнезду. Чуть дым пойдет – поднимай’сь и дави дальнего. Погнали, с Богом!
Хреново было на душе, словно на нее стая скребущихся кошек накинулась. Стыдно было за свою глупость, за свою трусость. Чертовски не хотелось оставлять без поддержки бешенного Слипуокера, не хотелось подставлять под огонь парней и, случись что, оставлять Клониса с незащищенным флангом. И уж тем более не хотелось получить вместо спасения труп незадачливого морпеха – это значило бы, что все было за зря. Но для этого ему, офицеру, мать его, USMC, здоровому и даже не раненному, следовало перестать сомневаться, намотать сопли на кулак и начать наконец действовать.