Когда перед лицом Манго возникает лицо Слипуокера, раздраженным хриплым лязгом требующего отправить спасать раненного именно его, офицер теряется на секунду, обалдевая от хамства и наглости подчиненного. Похлопав пару раз глазами, словно надеясь, что видение требовательно протянувшего мозолистую ладонь поляка развеется, Донахъю зло щурится, цедит раздраженно:
- Рядовой Дроздовски! А не охуел ли ты часом так с командиром разговаривать? В ухо щас получишь, чтоб субординацию не забывал. Готов рискнуть? Молодец, уважаю – настоящий морпех. – не меняя резкого тона, меняет Фрэнсис гнев на милость. – Мы прикроем, пока есть время до атаки. Попробуй успеть туда и обратно. – «Как этот, коротышка с волосатыми ногами, о котором Флорэнс читала и потом взахлеб рассказывала», - мысленно продолжает он.
Вытащив из кобуры пистолет, офицер, скривившись, протягивает его посыльному:
- Держи. И… удачи, парень.
Лейтенант отводит смущенный, стыдливый взгляд. Этот парень, которому чуть больше двадцати, бесстрашно готов принять все опасности на себя и вытащить того беднягу, что сейчас медленно умирает под палящим южным солнцем. Он хочет сделать то, что должен был сделать он, командир, своими действиями являющийся примером подчиненным. Фактически, возможно, он спасает сейчас ему жизнь – а у него попросту не хватает моральных сил жестко и твердо сказать «нет» и полезть самому в то пекло, откуда выхода может и не быть. Мерзкое чувство, подлое и трусливое – но силой своей одолевшее первоначальный бравурный запал.
Вытащив две сигареты и прикурив их, одну протягивает Полу, не сводя глаз с желтого изрытого ботинками песка:
- Будешь?
Сердце бьет метрономом, пальцы на удивление холодные. На загривке снова влажно. Губы сухие, как в пустыне. Поднимает взгляд на подчиненного, смотрит, не мигая, в его злые, отчаянные ледяные глаза. Прикрывает веки, кивает коротко – больше слов не находится, да и не нужны они.