Ждать тяжело.
Вздрагивать от каждого взрыва "беспокоящего обстрела" на фоне обсуждающих его товарищей.
Слушать виновато-фаталистичные реплики раненых без возможности как-то им помочь.
Знать, что совсем рядом, в тридцати ярдах, лежит ещё один такой, и вот его-то на самом деле спасти ещё можно, по крайней мере от шальной или прицельной пули. Знать и не двигаться с места. Что тут сделаешь? Приказа-то не было, а дураков и подавно. Рядовое дело маленькое; рыпаться — верная смерть. А верное безумие лучше?
...Снова жахнуло где-то неподалёку, и Пол сжался ещё больше, упёрся спиной в стенку, подтянул колени почти к самому подбородку, перечеркнул винтовкой грудь. И всё равно меньше осколка не стать, как не складывайся. Достигнут минимальный размер морпеха-в-укрытии. Дальше только ты и время. Ступор.
Ожидание как тиканье часов в темноте бессонной ночи. В окно барабанят редкие капли дождя, грохочет недалёкая гроза, но шторм может настигнуть или пройти мимо, а тиканье всегда рядом, внутри головы. Тянет встать на звук, просто чтобы понять, сколько осталось до утра, но на пути — углы мебели, можно запнуться за ботинки, врезаться в дверной косяк. Лежишь под могильной плитой сомнений, пока не сверкнёт молния, не высветит стену с проклятыми часами.
...Словно сам собой возникший рядом лейтенант просто излучал энергию. План меняется, эти туда, те сюда, и главное, теперь будто бы всё кристально ясно, совершенно понятно! Блеснула цепочка, потянула взгляд к циферблату. Прошло всего несколько минут.
Значит, долгое царство ночи. Значит, сон. Закрыть глаза и ждать команды на мечту о бое, о броске к победе.
...Пулемётная очередь срезала подполковника, новая — тех, кто запоздало заслонил собой его падение, ещё одна — пытавшихся помочь. Эти молнии били уже прямо в дом, этот гром оглушал роковой вестью: ты моргнул и проспал жизнь, пока что не свою, но чью-то важную, а шторм уже над самой головой. Подъём!
Зазвенел будильник нервной речи Донахъю. "Отставить панику!" — так не зови её. "Хрен нас япошки отсюда выкурят!" — так поди помешай им! "Наша дивизия не будет ждать, когда мы здесь подохнем!" — так вызови подкрепление, твою мать!!!
Слипуокеру яростно захотелось треснуть Манго по темечку и он уже даже почти подобрался, сменив позу и отложив для удобства винтовку, как трезвонящий новые и новые приказания "будильник" выскользнул из объятий и пребольно ударил в падении мизинец — лейтенант справился об итогах новых наблюдений, и рядовой автоматически ответил.
А потом... будильник жалостно треснул и словно сломался, выдав совсем невразумительную трель вместо чёткого сигнала побудки. И Слипоукеру стало по-настоящему страшно. Их всех ждёт забытье без сновидений, они все всё проспят, атаку, отступление, любой ураган, который похоронит их под руинами любого дома! Кто их разбудит, теперь, когда главного часовщика не стало!
— Сиди и командуй, — прорычал Пол в лицо Фрэнсису и, сглотнув ругательство, протянул вперёд раскрытую ладонь, — Пистолет. Я пойду. До сарая перекачусь, внутрь через окно, винтовка мешать будет.
Попутно рядовой остервенелыми движениями второй руки сдёргивал с себя патронташ-бандольер вместе с запасными гранатами, снимал с пояса фляги, противогазную сумку со словариком и писчими принадлежностями.
— Дыму мне киньте справа, в барак я сам гранату метну. И потащу. А вы стреляйте.
В голове стало пусто, почти тихо, только стук крови в висках, но теперь не как тиканье часов, а как бодрый темп ритмичной музыки. Пол глянул на Винка и невольно усмехнулся смене ролей. Теперь его очередь прикрывать.