Лейтенанта Манго подобно псам, рвущим трупы, терзали жестокие сомнения, не достойные принявшего решения офицера. И все же, все же… Ну не верил он, что узкоглазые, столь старательно построившие оборону с перекрестными секторами стрельбы, взяли и оставили один участок неприкрытым, словно нарочно. А если это не так, если никто не запеленговал пулемет? Или если там пристрелянный артиллерией участок – ловушка для слишком самоуверенных морпехов? А они туда лезут, как в кино на премьеру с Гейблом, всей скучковавшейся толпой. Этой же толпой, случись что, и похоронят в одной могиле, не разбирая, где чья рука и нога.
Вот только он уже согласился, не желая тянуть время и доверившись боевому опыту Клониса. Уже ничего не переиграешь, монетка брошена, и теперь остается только ждать, какой стороной она упадет. Донахъю остановился на секунду, вытер рукавом взопревший лоб и подрагивающими пальцами впихнул сигарету в уголок рта. Поджечь удалось только с третьего раза. Затянувшись, он закашлялся, словно туберкулезник, и снова пополз вперед, к своим.
- Морпехи! – окликнул он бойцов. – Планы меняются. Первый расчет следует к Клонису, вам его посыльный передал уже? Я со вторым и Слипуокером смещаюсь в район будки, вне джаповского сектора обстрела – будем подавлять вражеский огонь по обнаруженным целям. Раненные, сможете доползти с нами, чтобы одним здесь не торчать, чтобы мы могли, если что, помочь? Поняли все? Ходу-ходу!
Увидев приближающийся амтрак и выгрузившееся из него батальонное начальство, взводный осекся и понял, что при виде Ами губы сами непроизвольно расползлись в улыбке. Хрен с ними с амбициями, черт с желанием выслужиться: сейчас комбат прибудет, возьмет руководство операцией в данной точке на себя, и все пойдет как по маслу: у него и знаний поболе, чем у обоих лейтенантов вместе взятых, и связь есть, так что можно постараться вызвать огневую поддержку, пускай и не по фронту – будет недолет, так всех атакующих просто разорвет – а за ним, но все же хоть что-то.
А потом закашлял пулемет, и фигурки людей посыпались в воду. Поднялись. Снова упали. Фрэнсис поперхнулся горечью догоревшей сигареты и снова задохал, не заметив даже, как в несколько затяжек досмолил всю. Сплюнул, вцепился в костяшки. «Ну же, парни, ну! Вы справитесь, выберетесь все! Ами, давай, давай, командир! Нет. Нет… Проклятье!» Офицер долбанул в сердцах кулаком по земле: надежды пошли прахом, а вместе с ними и уверенность в том, что будет помощь.
- Отставить панику! – гаркнул он, понимая, что сейчас переживают нижние чины. – Парни, мы с вами прошли самый тяжелый, самый жуткий участок маршрута, и вцепились в этот берег зубами. И теперь хрен нас япошки отсюда выкурят! Комбат пал как мужчина, как солдат – но это не значит, что мы брошены и забыты, что мы остались одни. Наши парни, наша дивизия не будет ждать, когда мы здесь подохнем! Они придут – а мы займем им плацдарм, да и себя обезопасим! Semper fi, помните!? Давайте, не расслабляться, шевелим задницами и ползем!
- Кстати, Слипи, - окликнул он поляка, - что-нить видел еще полезного? Раненный? – Манго призадумался. Лезть под пули не хотелось до одури, но он понимал, что смерть подполковника и без того легла тяжелым бременем на его людей, и осознание того, что если подстрелят в неудобном месте, никто и не поможет, усугубит их и без того упадническое состояние. Надо было сочно что-то предпринять: к тому же кровь в венах плетью стегала натянутые нервы, оставляя на душе уродливые шрамы опасений и, чего греха таить, страха. К тому же, как ни крути, из всех своих людей именно он самый ловкий, и на занятиях гимнастикой стабильно подавал подчиненным пример. А значит, ему и карты в руки.
- Раненный, говоришь… - протянул Донахъю. – пара дымовух найдется? Если да, то бросайте, а потом рассредоточившись, палите в белый свет, как в цент. А я… попробую. – он дернул головой в сторону бруствера и закусил губу. – Я ловчее вас. Шансов больше.