— Жмусь? Я — жмусь? — Исаак, сын Иосифа, всплеснул руками и затараторил каким-то не вполне своим голосом. — Да ты еще не видел, как я жмусь. Когда я жмусь, милый мой, люди не только не получают с меня того, о чем просили, они еще при этом остаются мне очень и очень должны... Это мой дедушка так говорил, — уже нормально добавил Скрипач. — Не знаю, чего я вспомнил. Лезет в голову всякое. Таблетки. Сейчас.
Айзек скинул рюкзак и засунул в него руку по плечо, пытаясь нашарить упаковку бензедрина. Конечно, это у него не вышло: под пальцы все время лез гуталин, словно рюкзак был набит им примерно наполовину. Пришлось выгребать вещи на песок.
— Вот, держи, — Скрипач оторвал для Джока одну таблетку. — Остальное я в этот карман уберу. Возьмешь потом, ну... если вдруг что.
Странно было в этот момент чего-то жалеть, особенно для парней, которые лежали тут же, рядом, на этом же раскаленном песке. От буддизма Айзек был максимально далек, но все же теперь он ощущал себя частью целого даже отчетливее, чем тогда, на палубе "Зейлина". И эта гомогенность (ой, Скэмпу понравится это слово) сейчас совершенно его не беспокоила. Скорее радовала. Будто он как бы не может умереть весь, до конца, ни при каком раскладе карт Винка. Даже "если вдруг что".
— Спасибо, — поблагодарил Айзек Гуся, рассовывая по карманам спички и перевязочные пакеты. Пальцы у него не дрожали — он отметил это с профессиональной гордостью — зато, кажется, дрожало все остальное, так что это заняло некоторое время. В голове у Скрипача еще не уложилось до конца, что именно произойдет в 10:10, а вот тело, похоже, все просекло. Коровы на скотобойне тоже ведь как-то понимают, что к чему. А Айзек вообще был натурой тонко чувствующей и настроенной на эманации вселенной. — Знаешь, я вот тоже думал, что баллоны можно оставить. Но капрал заботливо напомнил мне, что команды думать не было. Когда надо будет думать, до меня это доведут. Здесь мне не эти мои консерватории.
Несмотря на ироничный тон, создавалось впечатление, что Айзека, в общем, устраивает эта ситуация. И вообще все устраивает. Будто бы он не очень-то и хотел бы сейчас оказаться где-нибудь за тысячу миль отсюда в обнимку со скрипкой вместо карабина. Это было, пожалуй, странновато: Скрипач не отличался ни храбростью, ни отсутствием фантазии. Да и трясло его так-то не меньше других. И даже его неизменную нервную улыбку сейчас будто транслировали на лицо с мощными помехами на линии. И все же...
Впрочем, не то чтобы кто-то приглядывался к рядовому первого класса Айзеку Янгу. У всех своих проблем хватало.
— Слушай, помоги затянуть, — Скрипач неловко завозился рядом с Гусем, пытаясь влезть в ремни переноски и не высунуть при этом ненароком башку, куда не следует. Без рюкзака, с одними только баллонами — это еще терпимо. И вообще, все пока неплохо складывается. Жарко, конечно, но это ерунда. Если огнемет пойдет в дело, будет куда жарче, и лучше бы ему остаться в куртке. Жрать хочется, но смысла нет... хотя...
Айзек распотрошил паек с завтраком и захрупал овсяным батончиком. Выудил из коробки пачку с сигаретами и кинул в Скэмпа, метя между лопаток.
— Знаешь, Скэмп, я тут понял. Ты на моего брата похож, — задумчиво произнес Скрипач. — Такой же славный, хоть и редкостный мудак.