Отстрелявшись, Пол перезарядился на автомате, застывшим взглядом продолжая смотреть, как всё ещё палящие товарищи решетят доски, а потом ещё какой-то морпех разносит пол-сарайчика на щепки гранатой. На фоне общей какофонии боя всё происходящее с обнаруженной Винком позицией врага выглядело настолько логичным, что Дроздовски едва ли удивился бы, проедься сейчас по руинам разгромленной постройки какой-нибудь танк, скинь следом бомбу внезапный самолёт и жахни вдруг туда же орудие одного из кораблей, что виднелись вдали. Ультимативное разрушение. В каждой. Конкретной. Точке. Там, где есть человек. Там, где нет его. Здесь не выжить.
Слипуокер вздрогнул и проморгался. Вот ведь наваждение. А всё потому, что на миг подумал: что если стрелок там внутри уже на мушке именно его, Пола Дроздовски, держал? Что если секунды ему не хватило до выстрела? Во второй-то раз мог и не промахнуться. Аж холодком повеяло словно, не смотря на горячий песок внизу и палящее солнце вверху. Всё-таки одно дело шальной осколок слепой мины, и совсем другое — когда человек на тебя сквозь прорезь прицела смотрит.
Отпустило, впрочем, быстро. Стоило где-то неподалёку ещё паре взрывов грохнуть, паре очередей пулеметных прострекотать, паре криков боли раздаться, и сразу встрепенулся, сглотнул, сжал до боли в пальцах цевье винтовки, вжался спиной в стенку, задрожал. А ведь это только начало. А ведь там-то, за стеной и строениями...
— Лейтенант, сэр! — Пол замахал рукой при виде возвращающегося Донахъю, пытаясь привлечь его внимание.
Бросились в глаза и огнемётчики, и вообще народу вокруг будто прибавилось. Встретившись глазами со Скрипачом, Пол показал тому зачем-то ту же руку, которой лейтенанту махал. В кисти прокрутил её туда-сюда и только потом понял, что это память будто замену вырванному недавно кадру искала — впихнула в пробел звенящий замечание Айзека на корабле, по поводу обработки ссадин на наказавших каску костяшках. Вот и показал ему Слипуокер, получается, смотри, дескать, зажило всё давно. Сам себе ухмыльнувшись от таких чудных мыслей, подмигнул посыльный огнемётчику младшему, а старшему посерьезней кивнул вместо приветствия. То ж Диаманти, парень тёртый, по Гуадалканалу известный. Странное только дело, бумагу Серджио вроде изводил не меньше Пола, строчил свои рац-предложения себя не помня, а Слипуокером прозвали поляка, а не писаку-итальяшку. Причин Дроздовски не понимал, но в любом случае мрачному своему коллеге по перу не завидовал. А сейчас так и вовсе рад был видеть рядом ещё одного ветерана. О, а вот и Манго подоспел.
— Лейтенант, сэр! Там за бараками пехота, пятеро минимум, вот с минуту назад из-за правого за левый всей гурьбой перебежали, я видел! А внутри ещё сидят, ждут атаки! Но главное, справа от того блокгауза... ай, дайте на песке нарисую! Во, вот тут, ярдах в трёх от угла, тут пулемёт, прямо сюда смотрит, вдоль берега до самого пирса. И он оттуда, справа, ну куда вы ползали, не виден, короче, замаскирован наглухо, просто кочка! Как её... Отсечная позиция, во! А её наверно такая же прикрывает где-то там же, рядом. Или наоборот, с левого фланга, чтоб какбы крест-накрест. Ток второй пулемёт я найти не успел.
Пол насупился и замолчал, водя напряжённым взглядом по лицам сгруппировавшихся морпехов, но то и дело возвращаясь к глазам Донахъю. Ух, щас будет что-то. Лишь бы не отмахнулся лейтенант, не приказал дуром вперёд лезть.