Тугодума убили. Был бы Пол в бою впервые, может, ещё подумал бы, что парень, наверно, жив. Что просто упал и ударился, что ответит, как очухается, попозже. Но всё было не так. И тягостная пауза после вопроса Подковы стала молчаливым коллективным приговором. Был бы Пол в бою впервые, наверняка подумал бы на миг, что это они так Джонатана убили, вот этим вот всеобщим неверием в его удачную судьбу. Но это тоже было не так.
Просто война.
Просто тут убивают.
Думать тут о живых надо, себя посчитать не забыв.
А то, что вокруг какой-то армагеддон творится, и так ясно. Дроздовски ехал отстреливать бешеных псов Тодзё, а попал на грёбаную псарню, в целое, матьиго, предприятие, организованное, с охраной, арт-отделом продаж и подпольными собачьими боями! И чего теперь? Назад не попросишься! Псарня или мусорка, всё тут надо сжечь к чёрту и вручную, раз уж весь флот и вся авиация не справились!
Вот только накручивай себя не накручивай, а всё одно в итоге под пули сперва вылезти придётся.
Домино, Ньюпорт и Счетовод зелёные совсем, не то что Подкова, Парамаунт, Болоньезе, Ветчина и Шахтёр, хотя и те-то с лица сбледнули. Неудивительно. Тугодум вон тоже Гуадалканал прошёл, и что, где он теперь? Слипуокер и сам подрагивал. Только сидеть на месте и ничего не делать было ещё страшнее. Поэтому когда лейтенант завёл речь про добровольцев, Пол быстро оглядел других ветеранов (большинство отвели глаза в сторону) и вызвался вторым, после Винка.
Только Манго что-то зачудил. Отрешённый какой-то стал будто, взгляд медленный, голос нарочито-спокойный, да что с ним, контузило что ли? Куда он в первую партию лезть собрался? Кто потом командовать будет?
— Сэр, втроём разом, и это треть шанса, что пуля ваша будет. Треть шанса — штука паршивая! Давайте я высунусь-пальну-спрячусь, а Винк вон там в сторонке за борт махнёт. После Винка я, после меня вы, там же где Винк. Выстрел одиночный был, вряд ли пулемёт. Будем вразнобой лезть то тут, то там, и стрелок запутается.
Пол дождался кивка Донахъю и, приободрённый, ткнул Стэнтона кулаком в плечо, кивнул — прикрою, дескать, отвлеку внимание на себя. Пол знал, как тяжело идти вперёд первым и был благодарен товарищу-добровольцу. Да и вообще, уважал он старину-Вилли, и побольше чем других морпехов, пожалуй. 35 лет, как-никак! Осознанный, матьиго, выбор сделал, не иначе. Не то что тот же Пол — эмоции, психоз и срыв. Да мало кто вообще вокруг хладнокровно башкой думал, в Корпус записываясь! И это не то, чтобы плохо... просто Винк какой-то не такой был, как все. Вроде переросток, а лямку тянет наравне, не ноет. Вроде хмурый вечно (после Гуадалканала так точно, ну а кто веселее-то стал?), а что делать, знает. И делает. Ровно, аккуратно, без пыли и шума. А ещё Вилли везло, и по слухам — крупно. И это всё вместе, и возраст почтенный, и спокойствие, и компетентность, и удача с таинственно-суеверным ореолом — и вызывали у Пола уважение на грани зависти. А ещё наивную слепую веру в причастность.
Поэтому когда Слипуокер, выдохнув, встал в полный рост и сделал два выстрела куда-то в сторону пальм, ему не было так уж страшно. Он не первый на песок лезет, но первому помогает, и первый этот — не абы кто, а везунчик-Винк. А значит, часть его удачи и Полу достанется.