Манго флегматично смотит на кажущуюся с борта амтрака бесконечной линию побережья, где в иной день и час хорошо бы было, вдосталь накупавшись, вытянуться на белом теплом песке и неспешно беседовать с Флорэнс обо всем и ни о чем. Сестренка наверняка бы начала рассказывать историю открытия этого клочка суши, чем он знаменит и чем здесь можно заняться помимо безделья, а он бы спокойно курил и слушал, неспешно потягивая виски с колой. А под вечер в уютном бунгало можно было бы поиграть с Эдом, помогая малышу делать первые шаги во взрослую жизнь. Но... песок был на месте, пальмы - проклятье на головы косоруких артиллеристов, не могущих грамотно зачистить плацдарм! - тоже, а вот вместо семьи была толпа узкоглазых, желающих только одного: зверски убить именно его, Фрэнсиса Джеймса Донахъю. Ну и прочих морпехов заодно, н-да.
Злым коротким перестуком ударила в борт очередь, похожая по звуку на то, как смуглые аборигены высыпают в жестяные баки свежесобранные плоды манго. Прикусив губу, офицер ныряет под броню, не собираясь по глупому подставляться. “Ничего, - убеждает он себя, - сейчас доедем до сектора, занятого уже нашими, а там будет проще. Главное – успеть”.
А потом неизвестный джаповский стрелок вцепился в бедную машинку, как мастиф в кролика, желая всю ее изорвать пулями, прикончить каждую живую душу внутри. Манго бледнеет, бесконтрольно перестукивает пальцами по бедру, напряженно думая. Новая очередь и разрывы, водитель орет вылезать, а морпехи желанием лезть под пули ожидаемо не горят. Не хочется покидать относительную безопасность амфибии и лейтенанту, но тут разум сильнее страха: “Если остаться под броней, то рано или поздно косоглазые или изрешетят ее, или пальнут пару раз из минометов, и тогда точно крышка. Пора спускаться на грешную, чтоб ее, на землю – только где ж для этого сил найти?” Фрэнк ловит себя, что в задумчивости начал грызть ноготь на большом пальце, и отдергивает руку ото рта – хорошо, что вовремя опомнился.
Парамаунт трясет с вопросами, как будто не понимает, что его командир судорожно ищет выход из той задницы, куда они по милости командования угодили.
- Выходим-выходим. – с деланным спокойствием отвечает офицер. – Сейчас только разберемся, куда лучше, обожди.
И капрал обождал, а вот Тугодум – нет. На долю секунды промедлил рядовой, прежде чем прыгнуть, и этого оказалось достаточно. Мертв – отчетливо понял Фрэнк, чувствуя, как начинает бешено биться сердце, так и норовя вскрыть изнутри клеть ребер. Одно дело – знать, что погибают другие: такие же морпехи, но из других взводов, а терять своего, за которого ты, как командир, в ответе... Такому ни по одному наставлению не научишься.
Страх вцепляется во всех, как пулеметная очередь в тело неудачника, и Манго – не исключение. Но он осознает, что кто-то должен попробовать. Стать первым. Если сейчас послать на смерть кого-то из бойцов и его положат, то ни в жизни эти парни, собранные со всех Штатов, не прикроют больше командира, случись что. А значит, пример должен быть личным. Но как же мечты о капитанском чине, как же обещание увидеться вновь? Все это держит, сука, как якорями. Что же, настала пора сбросить это все мешающее и потягать удачу за хвост – тогда еще фифти-фифти, а иначе – не будет больше ни солнца, ни улыбки сестры, ничего не будет. Трус всегда найдет свою пулю.
И все же, все же... Есть шанс обмануть Костлявую, и этого слишком меткого стрелка заодно. Прижав ладонь к борту, а вторую положив на “Томпсон”, лейтенант обводит взглядом поредевший отряд и уведомляет всех спокойным тоном, каким обычно в Новой Зеландии говорил, что уходит на квартиру. Только сердце бьется по-прежнему дико, отдаваясь в ушах гулом.
- Я пойду первым. Нужно еще два добровольца. Прыгаем одновременно, на “три”, чтобы джап запутался в мишенях. Прочие – следом. Перемахнули - даем место остальным и залегаем.Ветчина – снимаешь пулемет, потом прыгаешь. Ты, - смотрит он на второго номера амфибии, - потом перекидаешь нам пулеметы, коробки и все такое – высовываться для этого не надо. Ну, кто со мной?
Думать надо быстро. За броней много не высидишь, надо идти вперед. К тому же, как на зло, на самой кромке воды не окопаешься – коралловый, мать его, риф, только присыпанный песочком – не тугая ноздреватая земля где-то на Сомме или под Обозерской, где воевал отец. А зарыться в землю хочется чертовски, и только потом уже думать, что делать. Пинком под зад настигает досада – плыл бы сейчас с минометчиками, так из-за борта можно было бы спокойно обстрелять японцев. Но рядом только пулеметы, которым надо бить прямой наводкой, и лучше будучи в укрытии. Может, потом рвануть к той маленькой стеночке, у которой скорчились парни в хаки? От миномета не поможет, но лучше что-то, чем ничего, верно? Но сначала – выбраться.
- Спаси и сохрани. Аминь. – шепчет Донахъю, скидывая рюкзак. – Погнали!