— Спасибо за танец, — бормочет вежливый Айзек, плюхаясь рядом с капралом. И тут же, спохватившись, добавляет погромче: — В смысле, пошел на хер.
Думает, не добавить ли "гы-гы-гы", но тут его снова скрючивает, и вопрос решается сам собой.
Мысли путаются. Под ногами хлюпает что-то вроде первичного бульона, только наоборот. Тот — про зарождение жизни, а этот... ну...
(Получается, кого-то этот амтрак уже довез до берега. Интересно, что с ними сейчас.)
(Что будет с нами.)
Айзек смотрит на пехотинцев исподлобья. Не потому, что он такой загадочный, а потому что все равно блевать-то вниз, чего зря головой дергать. Про третье отделение он почти ничего не знает, и это ему, пожалуй, повезло. Хотя Дасти, вроде, нормальный — ну, в глубине души. И Скэмп, наверное, тоже... только еще глубже... гораздо глубже... Люди из другого теста.
Лапша, блин, в бульоне.
А я тогда кто?
("Брокколи, — решает Айзек, в очередной раз проблевавшись, на сей раз от обилия кулинарных метафор. — Зеленый, нафиг тут никому не сдался, все нос воротят, но вроде и выбросить жалко. Мало ли, все ж польза. Витамины.")