Что там этот попугай говорил, ноги в продольные, руки в поперечные? Нет, наоборот. Или наоборот?
Дойчи вцепился в сетку до побелевших кончиков пальцев и болтался на ней, как собачьи яйца на бегу. Еще не поздно вернуться назад и прищемить себе палец, а? Это же всяко лучше, чем прищемить всего себя лодкой. Или упасть в воду. От одной мысли о черной пучине океана внизу, в которую он, со всем своим снаряжением, уйдет камнем, Смит вцепился в сетку еще сильнее.
- Билли, твою мать, ползи уже, - ругнулась жопа Болоньезе сверху, - Хорош тормозить.
- Да помогите ему!
- Нет! Я сам! - запротестовал Дойчи, представив, что сейчас кто-то его начнет хватать и он точно сорвется.
- Тогда шевелись, блядь!
Ну почему, почему он не пошел в пехоту? Уже бы освобождал Италию вместе с Эйзенхауэром, пил бы местное вино и знать не знал этого чертового океана. Но нет, угораздило же. Медленно, шаг за шагом, Дойчи стал спускаться вниз. Сначала опустить ногу, сжимая сетку, потом вторую, потом опустить одну руку. Повторить снова. В самом низу его все-таки ухватили за рюкзак и с силой затащили в лодку, где Билли тут же забился в центр, ухватился за ремень и только после этого почувствовал себя легче. Высокие металлические борта скрывали воду из виду, поэтому Смит понемногу расслабился и вскоре уже вместо со всеми глазел на канонаду артиллерийской дуэли между мощью и гордостью флота Юнайтед Стейтс оф Эй и жалкими плевками японских пушек. Почему-то в памяти у Билли отложилась реплика майора во время инструктажа, что эти пушки были времен начала века, купленные японцами у русских. Смешно подумать, что нипы собирались воевать с корпусом вот этим дерьмом.
Лодка качалась на волнах, не давая расслабиться окончательно - как не уверял себя Дойчи, что она не может кильнуться просто так, получалось плохо. Стоило лодке подскочить, как фантазия Билли начинала рисовать апокалиптичные картины того, как они всем взводом идут на дно. Как хорошо было на Зейлине еще буквально пару часов назад. Да, тесно, зато не качает и надежно. И кормят хорошо! Пока другие бойцы вяло ковыряли вилками завтрак, Смит навернул и свой стейк, и не побрезговал забрать тарелку у кого-то, кто не нашел в себе аппетита, и тосты с джемом, и яичницу, и даже взял немного с собой. А что, ротный же сказал, что обед может задержаться, значит, надо хорошо покушать.
Ладно, в пехоту не получилось, но можно было пойти на флот! Эти, вон, сидят на кораблях и не лезут в железные гробы, как провожавший десант матрос. Подпирающие его плечи товарищей немного успокаивали, как минимум, не давали показывать страха - все-таки, тыжморпех, Билли. Поэтому он держался, даже шутил сухим голосом, дежурно огрызался на подколы о боязни воды и даже набрался храбрости привстать, чтобы рассмотреть как снаряды падают на Бетио, но тут же уселся обратно, едва лодка качнулась. Ему и со дна все отлично видно!
А потом лейтенант отдал приказ перелезть в амтрак и Билли в третий раз за утро пожалел, что записался в эту блядскую морскую пехоту. Теперь уже лодка Хиггинса показалась Билли целым Зейлином, таким спокойным и надежным. От перспективы снова лезть с борта на борт, но теперь уже без страховки сети, у Дойчи похолодело нутро.
- Может... Может я тут останусь? - почти Жалобно спросил рядовой. Кто-то же один от отделения должен был остаться позади.