Вера в мистическое давалась Скрипачу легко, как вера вообще в любую ерунду: в эльфов-подменышей, теорию относительности и непогрешимость командования. Может быть, это принадлежность к волшебному миру музыки развивала фантазию, а может просто у него была к этому природная склонность. Так или иначе, вера в чудо с детства была щитом Айзека от недружелюбной действительности.
И теперь — самым удивительным, но совершенно неподозрительным образом! — каждое слово Стэнтона оказывалось не про дивизию, а про него, Скрипача.
Церемония перехода из одной части жизни в другую.
(Скрипач — нет, тогда еще Айзек Янг — неловко вываливается из грузовика вместе с другими такими же растерянными новобранцами. В жалком подобии строя он оказывается почти (и все-таки не совсем) в самом хвосте. Хороший знак. "Добро пожаловать в новую жизнь," — хмыкает кто-то рядом с ним. "Новая жизнь," — беззвучно, одними губами, повторяет Айзек. Звучит отлично.)
Тщеславие, хвастовство, невежество.
(Скрипач думает, что справится сам. Помощь ему не нужна. Он не пишет родным, не ходит на службы, не примыкает к шумным компаниям. Диаманти? Диаманти не в счет. Айзек должен быть рядом, это его работа. Работа, с которой он справится. Сам. Вот и все.)
Не бояться прошлого... Вернуться...
(Айзека — в духоте кубрика — прошибает холодом, затем приходит тошнота.)
(А, отбой, это просто кто-то из футболистов снял ботинки.)
(Он не боится. Он не вернется, так что и бояться тут нечего.)
Нет, не может это быть про него. Винк прав в своем толковании. Конечно, прав. Ему ли не знать, что говорят его карты. У Стэнтона хорошие руки, таким хочется верить. Айзек успел заметить, что иногда они дрожат, но когда доходит до дела, не подводят. Вот и сейчас: плавные, уверенные движения, приятно посмотреть. Если бы карты звучали, вышел бы...
...отличный реквием.
(Лезет же всякая чушь в голову.)
— Ух ты, действительно совпадает. Себе ты тоже гадаешь? И... как? Сбывается? — Скрипач поерзал немного на кровати, облизнул пересохшие губы. — А можно мне погадать? В смысле, не мне, я-то не умею, а на мое будущее?
(Никаких малодушных кубков там нет и быть не может, Айзек был уверен, но все же хорошо было бы убедиться...)