Первые дни Эдгар валялся лёжнем, отходя от перенесённой болезни. Выздороветь выздоровел ещё на борту, но сил едва оставалось на простейшие действия: дойти до столовой и обратно, до сортира доползти, а не под себя обгадиться, покурить на улице, к казарменной стене привалившись. Иными словами, не быть овощем и не напрягать окружающих.
Потом, конечно, полегчало, даже в город выбирался, пивка попил, в девчонок посовал, но всё равно мало. Упустил послабления. Когда начался дроч ещё не полностью пришедший в себя Райз понял: всё, пизда, но с упорством мула терпел тренировки, удивляясь усталыми вечерами тому, что, как ни странно, в учебке, салагой не обстрелянным, было тяжелее. Не, физического труда он не боялся никогда, на ферме работы хватало и всё же, похоже, служба и война что-то дали дрищу. Закалили стержень, всегда ему присущий.
Да и, при разумных рассуждениях, так ли плохо, что не удалось отдохнуть как следует? День, запомнившийся Райзу: свадьба сослуживца. Венчание в церкви. Охомутала аборигенка придурка. Ладно бы наобещал ей всякого, чтобы дело своё сделать, но нет, к священнику повёл. Идиот. Перед богом считается ведь. А мог бы ведь какую американскую девушку осчастливить... Предатель. Лишь усилием воли Эдгар заставил себя досидеть до конца церемонии. Парень был в роте популярен, не стоило показывать неуважение. Но, меж тем, стараясь не слушать резавшие по ушам акцентом традиционные слова, разведчик задумался: а ведь если прожить среди этих людей достаточно долго, можно забыть, что они чужие и расслабиться. В тот вечер, перед сном, во время молитвы он впервые попросил бога защитить от симпатии к зеландцам и, с тех пор, повторял эту просьбу каждый день.
Другай вопрос, тревоживший сержанта: передачи Токийской Розы. Сам он старался не слушать, но то, что японцам было известно о происходящем в батальоне пугало. Кто-то был шпионом. Кто угодно. Доверять было нельзя никому (кроме, может, вышестоящих офицеров). Раз так, Райз взял себе за правило наблюдать за сослуживцами, высматривая в их словах и действиях подозрительное поведение. Результатами он ни с кем не делился, ничем особенным морпехи не выделялись, да и крысой прослыть не хотелось. Но напряжение внутри росло. Впрочем, от него спасали алкоголь, девицы и не оставляющие мыслей тренировки.