— М-м-м... И это всё? — озадаченно нахмурился Фень. По счастью, он не заметил, что Саворми пыталась справиться с приступами немого смеха, когда поворачивалась к нему. — Искать богатых, но тупых девиц? Тут, конечно, такое не то, чтобы часто встретишь, точнее, встретишь, но они быстро становятся бедными... И примет слишком мало... Э, чтобы узнать, те ли это клуши, что ты ищешь. Какие они из с-себя хоть? — с присвистом закончил он.
Взгляд его с лица Саворми ушёл ниже к кошельку под её шеей. Парнишка показал на него рукой.
— И я надеюсь, что твое не забудешь вот это означает хотя бы половину того, что в нём сейчас есть.
Фень сложил руки на груди, ожидая от эльфийки больших подробностей по делу.
***
Сеттини явно возмутилась и хотела выдать пощёчину наглому ёшику, пихающему её в сторону и касающегося её коленки, но тут же замерла — прямо как клуша, да! — как только заслышала про Мари Фердинандовну. И побледнела, став светлее своего светлого платья.
— А, а, а! — слова не шли ей на язык, так что она просто повернулась и пошла собирать разнообразные валявшиеся предметы женской одежды с пола и бутылки. — А!
Несмотря на то, что этот номер именовался люксом, он казался не слишком-то роскошным. Большая двуспальная кровать с балдахином в одной стороне комнаты была, наверное, самой дорогостоящей мебелью здесь. И лишь две простенькие тумбочки по бокам отгоняли это мимолетное ощущение роскоши. Правда, что только не отдашь, чтобы хорошо выспаться? С другой стороны комнаты располагались сиреневый диван и стол с несколькими стульями вокруг него. На столе валялись игральные карты, несколько курительных трубок, стояла початая бутылка вина. Под столом лежал поваленный набок кальян — пара давно потухших и охладевших крупных углей с побелевшим ореолом золы слетели с него на пышный ковёр, который занимал большую часть апартаментов. Мда, срач тут стоял ещё тот. Магические светильники на стенах горели прямо сейчас, посреди дня, мягким тёплым, но всё ещё неестественным светом, конкурируя с ярким лучиком из-за неплотно замкнутых штор. На стенах были ажурные обои алого оттенка цвета.
Сеттини свалила случайные подхваченные вещи с пола на кровать.
— Простите за обман, я не знала, что вы — это вы, — промямлила она со вздохом и повернулась к вам с поклоном. — Р-рада приветствовать Чрезвычайную Имперскую Жандармерию здесь! К сожалению, Мари Фердинандовны нет дома... Э-э, и она появляться, кхем, не собирается! Она... как это сказать... ушла по собственной воли трудиться честным трудом и жить не в хоромах, а среди людей. Цитата неточная, уважаемые граф Каминоке-Хатикский и леди Райвин Бланк, и... — а Буруна ей и не представили. — ...но я была не слишком трезва, когда она это говорила, чтобы запомнить в точности.
Пустая бутылка, брошенная ею вместе с одеждой на кровать, потихоньку сползла по комковатому одеялу и с бзыньканьем упала на пол, закатываясь под кровать. Сеттини напряглась, как струна, ожидая от чижиков всего, что угодно.