Отряд под предводительством Заэля оказался в окружении, когда солнце вошло в последнюю четверть дня. Сплошной стеной между ними и Ригасом-Прайм были ксеносы и джунгли. В сумеречном послеполуденном свете, причудливо падающего сквозь лианы и огромные листы местной флоры появился враг. Их крики переросли в пульсирующий рёв. Донёсся треск и грохот выстрелов. Было слишком далеко, но натура ксеносов требовала этого от них, они палили в воздух от возбуждения, а не ради эффективности.
— Что ж, — произнёс Заэль, — техники нет. Хоть что-то. И, по крайней мере, вы не промахнётесь, — произнес он надевая шлем, магзамки щелкнули отрезая его от духоты джунглей. Аврелий стоял в стороне, остальные Скорпионы вместе: Интурий, Кассий, Заэль и Донеал. У всех в руках оружие.
— Не слушайте Заэля, — сказал Аврелий. — Не слушайте его — он худший стрелок которого смог воспитать капитул.
— Ха — в ответ усмехнулся под шлемом сержант-капеллан — А еще брат Аврелий ты был под моим командованием, когда только стал неофитом, — парировал Заэль. — Значти, ты стреляешь еще хуже меня.
— Правда? — спросил Донеал неофит, которому только-только по терранским меркам пришло совершенолетие.
— Ты выглядишь удивлённым, парень, но все мы были такими, как ты. Правда это было очень давно, и лицо нашего лидера было симпатичнее.
— Война требует не красоты, а жестокости, — ответил Заэль.
— Ах, но на войне есть место искусству. И в самом деле, искусству. Любое искусство красиво, особенно смерти.
— Слава Императору, брат, хорошо сказано — согласился Интурий.
— Помолимся, — без лишних церемоний начал Заэль. Космические десантники опустились на колени в пыль, скрестили руки и оружие на груди и склонили головы.
— Веди нас, брат, — попросил Аврелий, в его голосе не осталось ни следа легкомыслия.
Заэль заговорил, благодаря воксу шлема его слова звучали громко и чётко.
— Ave Imperator! Лорд всего Человечества, Ты появился среди слабых детей Терры и противостоял ужасам равнодушной вселенной. Ave Imperator! Мы — сыновья Твоего сына, генетически созданные по Твоему подобию, преклоняем колени посреди мира, вдали от Твоего трона. Ave Imperator! Мы не просим Твоего милосердия или защиты. Мы не просим Твоей милости, чтобы спасти этот мир: но мы будем сражаться изо всех сил, что Ты счёл нужным даровать нам, как будем сражаться изо всех сил в будущих победах в Твоей пресвятой войне. Направь наши руки, укажи нам цель, узри скольких врагов мы повергнем, дабы меньше ужасов обрушилось на человечество, на Твоих слуг и стояло на пути Твоего господства над звёздами! Нас пять, нас мало и поэтому мы даём эту клятву. — Мы не будем колебаться. Ведь с нами наша Вера и Стойкость!
— Вера и Стойкость! — повторили остальные.
— Мы не потерпим поражение.
— Мы не потерпим поражение.
— Мы не запятнаем Твоё имя.
— Не запятнаем! Клянёмся!
Заэль поднялся и вскинул крозиус, выдохнув он повернулся, обведя крыльями орла всех вокруг. Ветер стихал и превратился всего лишь в горячее дыхание, развевавший обновлённые клятвенные свитки. — За то, что они приносят только смерть, за то, что они никого не щадят, за то, что они никого не прощают, мы клянемся и в смерти своей уничтожить их! — проревел он...
Ответом остальных братьев стал звон клятвенных цепей и лязг досылаемых снарядов.
******
Прорыв ксеносов в ближний бой был неизбежен. Их было много, а Скорпионов слишком мало, и Астартес не могли отбросить атакующих одним огнём.
Заэля это не удивило. Он много раз сражался против зелёнокожих. Они не были бездумными животными, как внушала людям пропаганда. Бой перешел в бойню. Орки с рёвом набрасывались на острова серебра посреди зелени. Капеллан шатался от мощи их ударов, но в жаркой схватке на него снизошло спокойствие, и во время этих святых ритуалов битвы он достиг небывалой близости к Лорду Человечества.
Астартес отшвырнул противника обратным ударом в шею. Голова орка взорвалась фонтаном, когда крылья орла ведомые ненавистью десантника и мощью духа оружия соприкоснулись с ней. Туша ксеноса рухнула на колени, а Заэля с головы до ног забрызгало фонтаном тёмно-красной крови.
— В наковальне битвы мы закаляемся! В огне войны мы проверяем свою веру! — прорычал он первые строки священного писания капитула.
Болтеры громко пели гимны смерти, а когда закончились боеприпасы, то оружие бросили раскачиваться на цепях, из стволов тянулся дым, словно от кадила.
Вот она истинная молитва Богу-Императору. Война — их богослужение, поле битвы — их храм, с упоением думал Капеллан-сержант.
Каждый убил уже больше десятка зеленокожих, но они не кончались.
Оба сердца Заэля напряжённо работали, перегоняя кровь с благословения Императора. Время замедлилось, и он пел гимн ненависти в такт ударам.
*****
Бой длился уже несколько часов. Зеленокожие словно прилив омывали волнорез из Серебрянных Скорпионов. Их осталось всего двое. Заэль и Аврелий.
Капеллан в очередной раз уклонился от атаки — гигантские ножницы лязгнули в считанных дюймах от его шлема — и он ударил ножом, ведь его святое оружие было разбито вдребезги и ему пришлось пользоваться трофеем. Но орк оказался слишком ловким, и клинок попал в броню. Её толщина пристыдила бы танк. Клинок оставил на металле яркую серебреную полосу, сняв длинный виток металлической стружки, но и только. Ксенос ответил ударом тыльной стороной руки, устремив кулак с когтями в грудь космического десантника. Астартес отлетел назад и рухнул на землю, на визоре замигали предупреждающие руны. Изображение прыгало, статические помехи и кровь, залившая линзы, мешали видеть. Орк навис над Заэлем и потянулся за своей добычей. Схватил одними ножницами за шею, а другими за бедро. Победно взревев, орочий ноб поднял Скорпиона над головой и держал, чтобы все смогли лицезреть его триумф.
— Прости меня, Император, когда мы встретимся, — только и смог прошептать Астартес, — ибо мало я крови пролил во имя Тебя.
Он приготовился, что ножницы сожмутся, сокрушив металл и плоть. Но ничего подобного не произошло. Ноб застыл.
Орочья морда всё ещё кривилась в триумфе, большая бронированная челюсть распахнулась, собираясь исторгнуть рёв, вот только язык и содержимое черепной коробки вывалилось наружу. Из разинутой пасти торчал цепной клинок. Труп не упал сразу из-за доспеха. И всё же туша начала медленно заваливаться назад со всё ещё пойманным в ловушку братом.
— Прости меня, Заэль, — произнес Аврелий. — Я слегка опоздал.
Только теперь в его словах не было и искры веселья..
— Но все-же ты вовремя. Слава Императору.
К тому моменту, когда он высвободился из хватки мёртвого вожака, враги обратились в бегство. Их командира на этом направлении повергли, его отряды пали, и меньшие орки дрогнули и бежали, оставляя на поле боя множество трупов. И только сейчас, Заэль смог осмотреть своего последнего боевого брата.
Аврелий стоял опершись, на нечто напоминающие эвирцератор. Глубокие пробоины в броне искрились. В них виднелось красное мясо.
— Это было глупо, брат. — Заэль перезапустил мерцающий дисплей шлема. Затем встал рядом и стал изучать жизненные показатели своего бывшего ученика и друга. Оба сердца бились слабо, дыхание неровное. Доспех накачивал Скорпиона медицинскими препаратами из фармакопеи, но раны оказались слишком тяжёлыми и ни лекарства, ни врождённые дары тела не могли остановить кровь. Ярко-красная жидкость лилась из трещин в броне, окрашивая землю. Её было слишком много.
— Я хотел произвести на тебя впечатление, брат, — ответил Аврелий. Он попытался усмехнуться, но зашёлся ужасным булькающим кашлем. Ему потребовалось время, чтобы прийти в себя. — Ведь иначе мы бы точно проиграли, — тяжело дыша, продолжил он.
— Возможно. А теперь молчи. Тебя тяжело ранили, — тихо произнёс Заэль. Он положил руку на шлем Аврелия, словно отец, который касался лба больного ребёнка. Братья были единственной их семьёй, единственной роднёй.
Аврелий протянул дрожащую руку и сжал предплечье Заэля. — Я сражался хорошо, не отказывай мне в этом.
— Ты сражался хорошо Император тому свидетель.
Слабая рука Аврелия соскользнула с доспеха и безвольно упала вдоль тела. Голова свесилась. Барт Аврелий погиб, но не был сломлен до самого конца.
— Вера и Стойкость — прошептал Заэль смотря на своего боевого брата, если бы он мог, он возможно бы пролил слезу, но увы космодесант лишен такого. Вместо этого, словно сам мир начал оплакивать падение очередного защитника. Тяжелые капли дождя начали падать с мерным стуком раздаваясь в притихших джунглях.