— Агх… Как? — Острая, боль пронзила шикигами насквозь, она сковала его. Мино сорвалось с плеч Ясамуры, разлетаясь в клочья и оставляя в воздухе подобие дуги из засохших листьев, поднятых с земли сильным потоком воздуха. Тело немертвеца на долю секунды чуть не потеряло заключенный в нем живой дух. Голова Синдзе опустилась, уперевшись подбородком в грудь. Он увидел, как почти черная кровь полилась из точной раны на его груди, она стекала по лезвию старой катаны, заставляя металл слегка запотевать, а затем частыми и звонкими каплями падала на каменную плиту под ногами.
Кап-кап-кап.
— Что, уже готов прийти ко мне? — Заглушая все посторонние звуки, в голове зазвенел металлический голос синигами. По интонации можно было предположить, что он радостно скалился, предвкушая возвращения юноши в свою обитель.
— Нет. Нет! Я еще не закончил! — Воспротивился Синдзе призывам бога смерти. Он выкрикнул это вслух, возвращая в ослабевшее тело решимость. Его рука, что сжимала цука, так и не ослабила хватку. Он резко одернул сияющий кнут-катану, поднял голову на рассыпающегося в прах Несущего-Смерть Мурасаку.
— А часть тебя, Фиолетовый Лотос, останется во мне!… — Белый Лис поднял маску и перед тем, как страж паогды окончательно расстворился. Ясамура сделал глубокий вдох окровавленным ртом, впитывая остатки Мурасаки в себя. Он чувствовал, как дух воина противится, не желая быть вновь поглощенным, но борьба продолжалась недолго. Лис, морщась от боли, довел дело до конца и только тогда позволил слабости взять над собой верх. Хватаясь за края кимоно, Синдзе опустился на колени. Он тяжело хватал ртом воздух, которого на горе Гассан так не хватало.