Когда тщательно рассчитанный удар не встретил мягкой податливой плоти и провалился в пустоту, увлекаемый инерцией де Тонкедек похолодел. Никаких воспетых в стихах мыслей о прошлом, проносящихся перед глазами, воспоминаний о родном доме и теплых руках жены, даже мыслей о Боге, к которому он сейчас уйдет с чистым сердцем, не было: только цепенящий душу испуг, что его бренное земное существование сейчас прервется.
Но прогремел набатом в висках один удар сердца, другой, а райских кущ все не было. Бретонец осознал себя стоящим на том же островке (будь он проклят!) все в том же (будь он проклят трижды!) Париже, сжимающим в руке окровавленное оружие. А прямо перед ним, распластавшийся на земле, смотрел невидящими глазами в безразличное небо его обидчик. Де Буле был бесспорно мертв, и теперь шевалье Танги не испытывал к нему никакой ненависти и злости – только тяжелое, давящее безразличие. Хотелось опуститься рядом с мертвецом на истоптанную траву и устало закрыть глаза, не думая ни о чем.
Хотелось – но нельзя было. Завершившийся поединок не означал, что закончился ассо. Тяжело дышащий де Тонкедек сокрушенно покачал головой, глухо раздражаясь на себя за свою неловкость. Этот бой стал не свидетельством его умений и мастерства, а лишь следствием слепой удачи. И он, и де Буле об наделали кучу ошибок, более подходящих юнцам, и, говоря откровенно, оба заслужили смерть: просто на сей раз он оказался на долю секунды более везучим. Даже удар дагой, которого, в принципе, было достаточно, был не четким и выверенным, а всего лишь инстинктивным движением смертельно испуганного человека.
Такой победой не гордятся.
Сгорбившийся, уставший как собака Танги судорожно огляделся по сторонам. Де Бриенн, хоть и был ранен, все-таки теснил своего оппонента, а вот Дорсану приходилось нелегко. Юноша, надо отдать ему должное, превосходно держался против двух наступающих неприятелей, но так долго продолжаться не могло. Сейчас каждая минута, да что там – каждая секунда могла решить исход всего боя, и де Тонкедек принял единственное, по его мнению, правильное решение.
- Юноша!, - хриплым каркающим голосом окликнул он молодого дворянина, присоединившегося к атакам на Антуана, - Да-да, вы, прогнавший де ла Ампейля! Не желаете ли сначала побеседовать со мной и дать достойным мсье самим разрешить, кто из них более умел?
Быстрым движением утерев со лба пот, бретонец медленно приблизился к де Ла Маншу, встав в меру с ним. Мокрый, усталый, бледный, еще более недовольный, чем в начале боя, он прерывисто дышал, но тратить время на отдых между поединками был не намерен. Как бы то ни было, все разрешится здесь и сейчас. А то, что этот не по годам умелый юноша уже одолел одного врага, не значит ровным счетом ничего. Мастерство – это конечно хорошо но всегда есть нечто. И это даже не удача, которая, один раз уже подмигнув де Тонкедеку, вряд ли станет второй раз навещать его.
- Ангард!