— Хм-м-м, — дрожащим голосом протянула Чарли, наблюдая, как тигр стягивает с себя одежду. Она делала всё, чтобы этот голос дрожал от волнения и возбуждения. — Ух-х, ка-а-ако-о-ой ты здоровяк…
Всё ещё дразня Ричи и медленно приспуская резинку трусов, на секунду она потеряла ощущение, что делает это намеренно, с расчётом, когда скользнула взглядом по его широченной груди, этим странным, почти человеческим рукам, но с животной дикостью в их движениях и гнутых когтях, которыми они кончались, по животу, покрытому коротким мехом, и ниже, где она ожидала увидеть только звериный член и была права. Он и был зверем. И её сущность своевольной пиратки и инфантильной принцессы, которой всё хочется и всё надо, и которой никто не смел отказывать, передёрнуло оттого, что они оба в неволе, где кольнувшая её жадность не имеет смысла. Звери взаперти жалки.
И осталось проверить, что из него за хищник и не затупились ли его рефлексы в этой… дыре. Имея все причины ненавидеть его как своего личного тюремщика, Шарлотта испытывала отвращение больше всего за это. За его роль довольного своей убогой судьбой страшилы с заплывшими жиром мозгами. Он был ей примером, что это место и с ней сделает то же самое, если не хуже.
Злости в ней, похоже, было так много, что скрыть её совсем стало невозможно, и Шарлотта даже не заметила, как враждебно оскалилась, смотря на зверя перед ней и на кожаный мешок меж его ног. Когда из складок кожи показался кончик его члена, и здоровяк Ричи сам подался вперёд, гордо выставляя его напоказ, Чарли поняла, что момент настал.
— Вот и попал ты в пиздорез! Н-на! — радостно завопила она, взмахивая ногой и целясь мохнатому прямо в бубенцы.