На глазах принцессы громада Вершварда изменилась изнутри, хотя никакой неприятель к ней даже не подступал. Жизнь внутри стен стала более шумной, многолюдной, и, пожалуй, веселой. Это случилось как то незаметно для Эдворы. Может из-за того, что она была слишком загружена своими собственными проблемами и отцовским наказанием. Вроде все было как всегда, а потом «ррраз», и уже вокруг много каких-то незнакомых лордов, леди, рыцарей, оруженосцев, дам, миз и детей; в малом зале вовсю идет какой-то пир, слуги еле ползают, а по дальним уголкам замка целуются парочки. С одной стороны это было неплохо. Занятия у сира Фромора были по прежнему через три дня, и в одно из них никаких вопросов не было. И за этот перерыв ее тело вполне успевало оправиться. Да и вообще, девушка не то чтобы привыкла к боли, а немного притерпелась. Да больно, да обидно, очень. Но на самом деле ничего страшного. И после того, как Эдвора немного поменяла свое отношение к наказанию, она и ошибаться стала реже. Нет, ошибки, конечно, никуда не пропали, и рука у старика Фомора осталась тяжелая, Зато исчезли ошибки глупые, которые вызывало отчаянное нежелание не получить наказания вообще. Она даже принесла на занятия к учителю игрушечные фигурки Ромора, которые изображали рыцарей, оруженосцев, пехотинцев и стрелков. Маленький брат устраивал с ними сражения, но когда вырос не стал брать в свое новое владение. Так что принцессе никто не помешал зайти в его бывшие покои, которые были недалеко от ее собственных, и забрать игрушечную армию. Теперь их можно было выстраивать на столе учителя. Чтобы лучше понимать его слова про войну. С ними все было значительно понятнее и проще. И еще она теперь перестала отчаянно бояться, что следы на ее теле увидит служанка во время купания. Ведь теперь с ней ходила старшая подруга и фрейлина, которая оказалась посвящена в тайну. И принцесса была практически уверена, что дочь маркграфа ее не разболтает. Так что Эдвора вполне могла принимать участие в веселой жизни, которая настала при королеве Зигде. Если исключить те два дня после учебы, когда она получала неизбежную порку от учителя. Тем более, что девушка прекрасно танцевала и любила это дело.
Но... тут сразу всплыли несколько проблем. Первая, разумеется была с платьем. После того, как Ловорда и Цензи сшили себе новые платья, она стало смотреться слишком невзрачно на их фоне. А это было не только немного обидно, а просто не соответствовало ее статусу принцессы. Так что ситуацию срочно надо было исправлять. Эдвору, кстати, еще совершенно не устраивала милая мизе Олора в качестве новой и главной фрейлины ее любимой мачехи. Называя ее так принцесса даже не кривила душой. То есть немного кривила, конечно, но в рамках того, что сама назвала сиру Фомору «военными хитростями». Жена у ее папы одна, значит «самая любимая», других-то нет, правда «самая нелюбимая» тоже, но об этом лучше молчать.
Так вот, с самого назначения Фрабегор, принцесса стала больше общаться с Хельворой Совербрах, которую расстроило это назначение. Теперь, вместо того, чтобы обмениваться подарками на расстоянии они могли видеться лично. Принцесса время от времени приглашала ее в свои покои и на людях демонстрировала свое расположение. Лови же она сказала, когда они были наедине:
- Почаще вспоминай девиз своего рода, «На собак внимания не обращаю», особенно, если эта выскочка Олора попробует тебя как-то задеть. Когда вернется отец, я с ним об этом поговорю! Когда Конвар был в замке, соломбарка себе такого не позволяла. И после войны все будет по прежнему».
Так вот, Эдвора, для начала, отправила к Олоре щеголявшую в новых серьгах Золь с запиской: «Мизе Олора, я так счастлива, что вы разгрузили королевского казначея от мелких дел и взвалили их на свои хрупкие плечи. Посему, выдайте моей фрейлине девяносто девять марок, одиннадцать шиллингов, на мое новое платье». И роспись поставила подлиннее. «Эдвора Видроф, милостью Создателя принцесса Таннвера». Сумму такую Эдвора поставила нарочно и надеялась, что остроумная Олора оценит этот посыл. Она была как раз на самой границе тех самых ста марок, с которыми ей дозволила распоряжаться королева. И вот пусть только попробует не дать! Тогда у нее появиться повод закатить Зигде скандал и обвинить ее главную фрейлину в оскорблении королевской семьи. Ну, а, если даст, то можно будет просто заказать новое платье. Вообще-то этим можно было напрячь старого мастера Карке, но сумма была не маленькая, да и принцессе захотелось «подергать кошку за хвост».
На этом девушка не остановилась. Раз уж она терпит несправедливое папино наказание, то за все страдания можно себя немного вознаградить. Поэтому она с тем же вопросом про деньги, обратилась и к барону Хайгро. Тем более, что она считала, его своим должником, после той истории с городом. В отсутствие короля и канцлера заседания Малого Совета не проводились, поэтому пришлось найти барона в его кабинете и гордо прошествовать туда вместо очередного просителя. Принцесса вежливо раскланялась с бароном, посочувствовала тем что творят в финансовых делах королева и ее новая Старшая фрейлина. А потом намекнула, что дочери его сюзерена нужны деньги на обновки.
- Конечно, не хочется отвлекать ваше внимание такой мелочью как сотня - другая марок на платье единственной дочки вашего сюзерена, - улыбнулась она, стараясь выглядеть мило, - но не может же у меня быть платье хуже чем у моих собственных фрейлин. Вы же барон и дальше можете рассчитывать на мое хорошее к вам отношение. Ну не папе же на войну мне писать?! У него там хватает действительно важных дел.
Про себя Эдвора решила, что если ей дадут деньги и королева, руками своей фрейлины, и казначей, то она всегда сможет вернуть излишки в казну. Или не вернуть. Золь тоже бы не помешало новое платье, да и рыцарям своим следовало подкинуть немного денег, и, можно было расширить свиту за счет кого-то из приезжих.
В конце она еще добавила, что когда отец вернется с войны, то несомненно вернет дела так, как они много лет шли раньше.
Брату письмо Эдвора тоже написала. Она не сомневалась, что ее него есть люди, которые докладывают о положении дел и на войне у папы и в родном замке у мачехи. То есть она не знала этого точно, но согласно урокам сира Фромора такой человек у принца должен быть, а лучше несколько. Хотя ее отважный брат никогда не отличался предусмотрительностью и усидчивостью на уроках. Но ведь нашлись рыцари, которые пошли с ним увозить Мальдру, несмотря на возможный гнев короля. В любом случае любимая сестра должна его поддерживать и сообщать о новостях. Так что принцесса написала большое и подробное письмо о положении дел при дворе Зигды. И о людях, которых она приблизила, и то, что разрешила не соблюдать траур, и о решении споров в пользу соломбарцев. О хорошем тоже написала, о беженцах, и постоянной подмоге, которая шла отцу от гостей Вейшварда. Короче одну правду и не слово лжи. Ну и в конце скромно приписала, что отец сильно на нее рассердился за то, что она не донесла ему о Мальдре и наказал, перед тем, как отправится на войну. А в самом - самом конце традиционное, что любит Ромора и скучает по нему. У брата деньги она просить не стала. Вот еще! Сам должен догадаться, что наказанной из-за него сестричке не помешают подарки.
Вообще, у Эдворы этой зимой была масса свободного времени. Уроки раз в три дня и редкие выезды, чтобы разогнать кровь себе, кобыле и своим рыцарям. Восемь — десять часов,которыми она может распоряжаться по собственному выбору, каждый день. Так что стрелять принцесса не бросила, зато с удовольствием окунулась в веселую придворную жизнь. Она со своими фрейлинами неприметно посещала все пиры, балы и турниры. Там она блистала в танцах, демонстрировала манеры и бравировала своим отличным ольсверским.
Но не только.
Эдвора решила помирится с папой и решила вышить ему флажок на копье. Золь привычно была отправлена к старшей фрейлине за девяносто девятью марками, так как для герба Видрофов нужны были и золотые нити. По планам девушки вышивка должна была помочь коротать вечера. И, конечно, чтобы это было быстрее, она собиралась привлечь своих фрейлин к вышивке. Если она отправит папе письмо о том, что тут делают неправильно, то Конвар скорее всего отмахнется. Как от пустяков, у него же там война. А вот если с флажком, то поймет, что Эдвора его продолжает любить, несмотря на наказание, и хоть письмо прочитает.
Еще она подумала, что при их отношениях с Олорой ей не помешает иметь на новую любимицу что-нибудь компрометирующее. Если она имеет каждый день дело с прошениями и деньгами, то неужели ничего не прилипает к ее пальчикам. Имея опыт общения с бароном Хейгро, она не верила в такое. Да еще имея перед глазами королевского судью, который резко разбогател, пока ее папа воюет. Поэтому велела своим служанкам и попросила Цензи с Золь выяснить этот вопрос о Старшей Фрейлине, ну и собрать про нее другие слухи.
Веселье при дворе молодой девушке больше нравилось, чем нет. Единственное, она считала, что Хигда слишком перегнула палку со своей любовью к соотечественникам. А граф Рунгмер Ховенвор со своим обогащением.
Так что Эдвора несколько раз осторожно высказывалась на людях о том, что порядка могло быть побольше. Еще она запустила через служанок сплетню, что пока король Конвар Воитель воюет, в оставленном им Вершварде началось тартвартское правосудие.
И другую сплетню, что если граф Раймер будет и дальше так усердно помогать королеве, то почернеет. Такой себе понятный намек на Черного кастеляна.
А на балу отпустила милую шутку. В ней она переиначила детскую сказку про лисицу, которая выгнала зайца из дома. В ее истории лисица оказалась соломбарской, поэтому ее оправдали.
Кроме того, они с Цензи, которая больше всего подходила для такого приключения, несколько раз тайком подсматривали за целующимися и обнимающимися парочками. Интересно же. Для Эдворы, которая знала замок как свои пять пальцев, не было в нем запретных и незнакомых мест, и поэтому наблюдение велось так, что их просто не могли заметить. Оба раза после таких развлечений принцесса возвращалась с пылающими от смущения щеками.
Эдвора, как-то поначалу незаметно для себя самой, начала присматриваться к тем молодым рыцарям и лордам, что выступали на маленьких турнирах и после этого не исчезали на войну или домой. Вдруг найдется какой-то рыцарь, которого она захочет включить в свою свиту?! Ведь скоро папа разобьет эльфов и фломмарцев и кому-то надо будет выступать на турнире в честь победы с ее венком. А то вдруг, как на свадебном турнире, не найдется храбреца?!
Правда, потом, по ходу дела всплыла парочка проблем. Стрелять зимой оказалось холодно и неудобно. Так что Эдвора выдала своему учителю наградную золотую марку "из рук принцессы" и сказала, что продолжит стрельбу весной. Да еще как-то так получалось, что в свою комнату она возвращалась обычно уставшей. Так что основная нагрузка по вышиванию флажка легла на плечи и руки Золь, а сама принцесса больше руководила процессом, чем орудовала иглой.