Могила подошел к мычащей Алисе.
- Так-то лучше, милая. Раз уж так тебе невтерпеж, пойдем в магазине подсобку найдем какую-нибудь, помычишь там
Могила закинул пулемет на спину и, кряхтя, осторожно поднял Алису с четырех костей на руки и понес вместе с дилдо в глубину магазина. Все же даже последняя вокзальная шлюха - это тоже женщина какая-никакая. Сколько бабу ни бей - все кукиш кажет. Будет уж совсем плохо - пристрелим, подумал Сергей, ставя Алису обратно в ту же позицию в первой попавшейся подсобке.
- Темно тут тебе, правда, зато темнота, говорят, - друг молодежи.
"И не сбежишь никуда. Можно закрыть и по-тихому смотаться..."
Солнце клонилось ниже. Выйдя на улицу, Могила приставил руку ко лбу козырьком и посмотрел в сторону заходящего светила. "Все дороги ведут в Рим. А у нас вон там Москва - третий Рим. А четвертому, говорят, не бывать. Ну, это мы посмотрим".
В транспортнике тихо посапывал доктор, где-то в "Ашане" механик хлопал витринами и шуршал по стеллажам, из подсобки доносились стоны ненасытной Алисы. Саренуса видно не было - наверное, за Алисой наблюдает, старый развратник. Уж вроде помер, а все туда же. Легкий пердуновский матерок разбавлял тишину пейзажа. Тихий, можно сказать, семейный вечер.
А до Москвы они доедут. Много ещё будет таких вечеров, и пыльных дорог, и радиации в городах. Много всего у них впереди.
Но они обязательно когда-нибудь доедут.
Могила сощурился как сытый кот и пошел в тачку перезаряжать магазин пулемета.