В церкви
К чести молодого послушника, он быстро успокоился и осмелел настолько, что, слушая полуросличку, время от времени взмахами тряпки отгонял раптора, тянувшего морду мимо него, чтобы понюхать барельеф коатля. Услышав имя Софии, он с готовностью закивал, но когда Фэйт сообщила о причине своего визита, прикусил губу и отрицательно покачал головой.
— Не в рапторе дело, — мягко сказал он, отпихивая любопытного Мунпая уже ладонью, и перевёл взгляд куда-то за спину Фэйт. — Настоятельница София, это к вам.
— Я всё слышала, — ответил звонкий голос.
Возле одного из опрятно подстриженных деревцев стояла высокая и стройная хуманка в рабочем фартуке, светло-золотистые волосы которой были скрыты под косынкой. В грубых рукавицах она сжимала хищно открытый секатор с красными ручками и держалась так, словно не вышла из-за кроны, где подрезала ветки, а перенеслась напрямик с поля битвы, и одежда её была запорошена не тёмно-зелёной хвоей, а кровью врагов.
— Лорд Гэвин, — сказала она, с лязгом смыкая лезвия секатора, — должен соображать, прежде чем просить о воскрешении жрицу Серебряного Пламени. Вы принесли горькие вести, Фэйт Ноакс, и я сочувствую утрате, — София понизила голос, а голубые глаза её слегка позеленели, сменяя оттенки бирюзы. — Уверена, что Сванс был хорошим человеком, и душа его присоединилась к Пламени в мире и покое. Но именно поэтому нам непозволительно вмешиваться, вырывая людей обратно, где их снова ожидают боль и страдания. Я не знаю, хватило бы у меня силы вернуть кого-либо к жизни, потому что никогда такого не делала и не сделаю.
София подошла ближе к Фэйт, стаскивая рукавицы. Вблизи на её решительном лице стали заметны мелкие морщинки.
— Наш храм, как обычно, предоставит помещение для сохранения тела, — уверенно продолжила жрица, — до похорон по выбранному родственниками обряду. Даже если Сванс не был нашим прихожанином — а лица его я не припомню — мы не оставим его родных в беде.
Она шепнула что-то в сторону дверей храма, и одна из створок резко отворилась, но заходить внутрь София не спешила.
— А что же наш общий знакомый лорд? — спросила она, поигрывая секатором в руке. — Не собирается ли вернуть долг, — София сделала небольшую паузу, — гостеприимства?
На улице
— Кажется, в доме заняты еще две квартиры, и одна пустая, — немного подумав, ответила Сарафина. Она ясно старалась вспомнить всё, что могло бы помочь решить эту ужасную загадку. — Сванс переехал в Дубомостье откуда-то еще, но уже несколько лет как. А сам холостяком был, не знаю, почему. Хороший.. — повторила женщина, но от следующего вопроса Лорелей она встрепенулась. — Думаете, это случилось из-за его работы? В сегодняшнем «Вестнике» писали.. знаете? Просто Сванс как раз торговал предметами искусства, принимал у себя разных людей, вдруг.. Но про это, наверно, лучше знают соседи.
Любопытных всё прибывало, и кто-то недовольно прогудел:
— Сара, ты о чем вообще? Чтобы у нас, да убийство..
В это время на балконе промелькнула Элейн, и её слова о крови вызвали среди людей ропот. Неужели и правда не просто несчастный случай?
— Разо.. уфф! р-рразойдитесь, пожалуйста! Матушка.. Тут пришли в «Птицу» и взбаламутили.. - в круг протиснулась молодая девушка в белом переднике, очень похожая на Сарафину. Она прижимала к груди скатерть, а тёмные волосы сбились на лоб. Глаза её округлились при виде покойника. — Пп-равда..
— Я же говорила! - проворчала позади неё дварфийка, вернувшаяся, как и велела тавернщица. — Зло такое выдумывать. Это детективы, и за стражей послали. Всё разберут.
— Дд-детективы? - девочка посмотрела на незнакомцев. Все еще бормочущий орочьи молитвы Давор (на которого с недоверием косился усатый продавец фруктов), Лорелей, окруженная причудливыми вещами, и невозмутимый Эйрвин, больше всех из оставшихся на улице походивший в воображении дочки Сарафины на лихого сыщика, который легко распутывает злодейские тайны — девица залилась румянцем и смутилась, напрочь забыв о покойнике.
В доме Сванса
Ступившая за порог балкона Элейн быстро проскочила комнату с креслом. Она оказалась не только уютной, но и красивой, причём красота была странным образом сконцентрирована вокруг предметов искусства, и тут фейское происхождение на короткое время подвело Элейн — её взгляд сам собой притягивался к эстетически волнующим, но бесполезным для дела вещам. Среди множества картин бросился в глаза пейзаж, повторяющий иллюстрацию с офисного календаря — парящие над берегом озера волшебные башни — возможно, это и был оригинал. Засмотревшись на искусные мазки, Элейн чуть не сбила с высокой подставки статуэтку из полупрозрачных самоцветов, изображавшую трёх сцепившихся в смертельной битве драконов: фиолетовая с чёрными прожилками Хайбер когтями разрывала грудь золотого Сибериса, а розовая Эберрон кольцом обвивалась вокруг тела сестры, отчаянно пытаясь её удержать. Резец умелого скульптора придал нечеловеческим мордам драконов настолько захватывающие эмоции, что Элейн поспешила покинуть комнату-выставку, из которой ей вслед, приоткрыв чувственные губы, вполоборота смотрела с портрета сероглазая эльфийка с жемчужной серёжкой.
Следующая комната — по другую сторону от лестницы, ведущей вниз — была спальней с открытой дверью. Широкая кровать, толстая перина под небрежно отброшенным одеялом. Нераспечатанная бутылка вина с одиноким пустым бокалом на прикроватном столике. Распахнутое наружу окно, синие занавески слабо колышутся.
Обратная сторона таунхауса выходила на менее презентабельный пейзаж, чем фасад. Примерно в пятидесяти футах от дома площадь обрывалась широким провалом, делившим район надвое. Напротив Элейн дальние футов двадцать у самого края были заняты нагромождением ящиков, больших жестяных бочек, покрашенных с одной стороны досок и прочего строительного мусора. По сторонам сюда же выходили верхние этажи маленьких башенок с проходами внутрь. Наконец, от этого края площади к более низким ярусам башен начинались ограждённые лесенки. Когда Элейн посмотрела прямо вниз, то увидела закрытую заднюю дверь без крылечка, пустой мусорный бак рядом с ней — и больше никого на этих задворках.