Стоило появиться Принцессе и всё вдруг пошло на лад. Даже крохотная девчушка, которая так забавно картавила, подобрала слюни, чтобы преуморительно поклониться Её Высочеству.
- Плинцесса Лиодамия это, - сообщила она доверительно стоявшей неподалеку Таре. - Она класивая и доблая и куфает кафу по утлам.
Атмосфера совсем разрядилась. Даже пара стражников разулыбались и перестали грозно сверлить “скоморохов” взглядами под названием “Мы вас выведем на чистую воду”.
После пламенной речи Пасты и неистовства подыгравших ему прочих скоморохов, Принцесса захлопала в ладоши в экстазе малого дитя, чья мечта наконец осуществилась. Иначе как еще было объяснить её громкое:
- Покои лучшие готовьте! Лечите хворого, тащите бездыханную, - кажется, не всех своих слуг Лиодамия знала в лицо, и Маришку приняла за сопровождение, чем вызвала зависть у маришкиных коллег - молодой румяной девки, что пыталась привлечь внимание стражников, куцего мужичка с корзиной полной хрена меж ног, да дородной бабы с половником за поясом, которая схватила за крошечную ручонку пузатого сынишку и попыталась удалиться, но тот ударился в рёв.
В скоморохов поверили все. Ведь сама Принцесса сказала, что это они. А значит, это они и есть! Единственная, кто теперь, после окончательного признания, с ужасом разглядывал прибывших шутов, была девчушка со всевозможными дефектами речи.
Тыча в каждого по очереди и загибая слюнявые пальчики, она громко декламировала:
“Плиедут из-за леса скомолохи
И плинесут с собой печаль-беду
Один споёт, а двое спляфут,
Четвелтый будет дуть в дуду”
На девчушку тотчас зашикали, но ясно-понятно стало, что в маленькой рыжей головёнке эти скоморохи - четыре всадника апокалипсиса, не иначе. Малышка продолжала смотреть во все глаза, покуда какая-то сердобольная бабуля, окинув четверку прибывших максимально неприязненно, закинула ее себе на горб и утащила с места событий.
Кирпич однако перехватил ледяной взгляд белобрысого, а его подружка и подавно схватилась за какой-то амулет на груди.
Вот Принцесса стишки не слышала, своё твердила:
- Накормить! К пиру приодеть! После десяти тостов первых к нам в залу препожаловать изволить! - задатки главнокомандующего у нее от папеньки появились.
Тем не менее если придворные да стражники уши и развесили, челядь явно прислушалась к девчушкиной поэзии, что-то туго кумекала, крутила в своих головах жернова догадок. Правда, пока они крутили, перед четверкой уже двери распахнулись и взору их открылась та самая лестница в двести ступеней, возле которой весьма оперативно встали носилки и два внушительных увальня, дебильно усмехаясь и разглядывая диковинных гостей, ждали, когда “господин хворый” туда уляжется.
Один из стражников подхватил Маришку, внес следом, хотя по взгляду было видать, что унес бы куда подальше, будто знаком с ней был не понаслышке, а по...ну, впрочем, неважно.
Белобрысый с чернявой отошли к экипажу - то ли забрать что, то ли выпить для успокоения.
В общем, жизнь вроде налаживалась.