 |
|
✢ ✢ ✢ ✢ ✢ ✢ ✢ 2 сентября 1870Доброе утро, мой старый друг. Пришла пора записать в тебя очередную заметку, и на сей раз – о кое-чём, точнее – о кое-ком важном.
Вчера я встретила их. Их было семеро, и все их лица я видела среди прочих прежде в своих видениях, о которых мы когда-то с тобой секретничали на твоих истрёпанным временем страницах. Они пришли ко мне за ответами и с надеждой – надеждой, что я предоставлю им панацею от Взора, возможность вернуться к прошлой, обычной и скучной жизни не-Зрящего человека. Я отказала им в этом, потому что они сами обязаны найти эти ответы, которые, ты знаешь же, не обрадуют их; в лучшем случае – испугают, в худшем же... в худшем – уничтожат частичку их естества, сознания, души, сведут с ума, как многих прежде, как чуть не свели с ума меня.
Но – они должны докопаться до истины о Взоре, о Вэсен, о том, как устроен мир, и о том, как снять с себя проклятье – будь то проклятье Взора или какое иное – самостоятельно. Иначе, ты же знаешь, ничто не сработает. Так устроена эта вселенная; ты веришь лишь в то, что постигаешь сам, а не по словам кого-то, и лишь то, во что ты веришь, обладает истинным могуществом изменять реальность. Поэтому... поэтому их ждёт весьма и весьма занятные и насыщенные дни, недели, месяцы... годы? Надеюсь. Надеюсь также, что эта молодая и свежая кровь, влившаяся в вены Сообщества, способна будет оживить его и сделать сильнее... мудрее, чем были мы. Чтобы они смогли справиться с тем великим злом, о котором я тебе нашёптывала столько ночей, с тем злом, которое поглотило моих братьев и сестёр, которое почти стёрло меня из реальности, которое практически уничтожило Сообщество...
Но – шшшш. Не стоит в начале такого прекрасного и светлого дня говорить о таких ужасных и тёмных вещах.5 сентября 1870
Мне снова страшно, мой дорогой дневник. Я чувствую, как тьма шевелится далеко на севере – но её липкие щупальца, протянувшиеся через весь наш мир, достигают даже цивилизованного и комфортного уюта Уппсалы. Она почувствовала, что Сообщество снова возродилось. Она знает. И она начинает действовать.
Храни нас, Господи, от того, что будет... Дай им сил, Всевышний, молю Тебя, заклинаю – пусть они успеют. Успеют узнать достаточно, стать достаточно сильными, чтобы быть способными противостоять тому злу, которое мои нерадивые предшественники разбудили некогда, разгневали и бросили бурлить, кипеть, настаиваться и расти.
Мне так страшно...✢ ✢ ✢ ✢ ✢ ✢ ✢ ЗАМОК ЙИЛЛЕНКРЁЙЦ
Школьная улица (Skolgatan), Уппсала, ШвецияЗнакомство с замком произошло без эксцессов и в несколько заходов; первыми там оказались Малте, Эрик и Микаэль, вслед за ним – Густав и Петтер, чуть позже появился Стиг, и, в конце концов – Андерс. Замок представлял собой высокое трёхэтажное каменное сооружение с несколькими остроконечными башенками, рельефным фасадом, украшенным статуями горгулий и прихотливой лепниной, изображавшей переплетение различных цветов и древесных ветвей, и с тёмными провалами окон, почти все из которых бурели тёмным пурпуром штор. Территория замка, поросшая сорняками и не в меру разросшимися зарослями плюща и дикого винограда, была окружена высоким массивным чугунным забором, ажурные ворота которого охраняли каменные изваяния сидящих грифонов. Густой сад, окружавший замок по периметру, был старым и неухоженным – годами не стриженный кустарник давно утратил ту форму, которую ему придавали некогда, а различные деревья настолько переплелись ветвями, что практически образовывали сплошной шатёр над головами у тех, кто следовал по усыпанной листьями дороге, выложенной мраморными плитами, от ворот до замковых дверей. Алгот Фиск, смотритель замка, оказался почти что дряхлым стариком, который, тем не менее, всё ещё производил впечатление чопорного и любящего ритуалы и церемонии дворецкого, и держал прямой спину. Окладистые седые бакенбарды подчёркивали такую же пронзительную синеву его не по возрасту ясных глаз; высокий и худощавый, одетый в изумительно чистый костюм, он сразу же принёс свои самые искренние сожаления и извинения за то состояние, в котором находился замок Йилленкрёйц на сей день. Для поддержания такой громадной территории и такого масштабного сооружения в сносном состоянии требовалось куда больше, чем две старческие руки, и потому – было вполне очевидно заметно – Алгот неимоверно обрадовался тому, что рук отныне появится больше, причём рук молодых и сильных. Вкратце описав состояние замка и титанический объём работ, необходимых для приведения оного в относительно обитаемое состояние, Алгот, тем не менее, заметил, что все свои силы он вкладывал в то, чтобы содержать в приемлемом состоянии основную замковую библиотеку, столовую, салон и семь из пары дюжин имевшихся в замке спален. Поверхностное исследование озвученных помещений показали, что потратив буквально полдня-день на наведение чистоты и порядка, всех их можно было привести в то состояние, при котором не страшно будет и остаться на ночь. В последующие дни наши герои помогали Алготу (точнее, Алгот помогал им) в доведении вышеобозначенных помещений до идеального состояния, расчистке замковой территории, борьбе с сорняками и разросшимися зарослями, в чистке стен, потолков и полов, стирке штор и портьер, а также скатертей и постельных комплектов, и в уборке библиотеки от пыли, плесени и паутины. Дворецкий предоставил обновл ённому Сообществу ключи от замка и планы строения, согласно которым, судя по всему, в замке было куда как больше интересных объектов – как минимум ещё две библиотеки, несколько рабочих кабинетов, медицинская приёмная, оружейная, несколько архивов, что-то, напоминавшее музей или выставочную галерею, оранжерея, примыкавшая к ней лаборатория и ещё множество, невероятное множество помещений, которыми, судя по всему, не пользовались уже не один десяток лет. Все они требовали основательного ремонта и многих дней, если не недель и месяцев, работы по очистке, приведению в безопасное и вменяемое состояние, каталогизации содержимого, и так далее, и так далее... Становилось очевидным, что даже если Сообщество и снова ожило, замок Йилленкрёйц станет прежним не раньше, чем через год, а то и два титанического труда, неимоверных усилий и значительных капиталовложений. Пока его новоиспечённые коллеги трудились над приведением замка во вменяемое состояние, Стиг утряс все юридические вопросы, навестив адвокатскую контору, обслуживавшую Сообщество, городскую ратушу и кадастровую канцелярию при ней. Петтер и Эрик тем временем попытались разобраться в содержимом библиотеки сразу же, как только та была приведена в сносное состояние, все пауки выселены, их паутина убрана, а тонны пыли – сметены метёлками и смыты влажными тряпками. Оказалось, что в этом громадном помещении, которое само по себе занимало минимум треть первого этажа, хранились тысячи, десятки тысяч книг, подшивок газет, гроссбухов, дневников, бумаги с записями и прочего, причём без какой-либо очевидной системы, каталога или способа разобраться в том, что тут вообще есть, и где оно находится. Решив, что первым делом нужно было начать составлять каталог и систему учёта, этому кропотливому и времяёмкому труду двое и посвящали теперь каждый день напролёт. Отдельным "сокровищем" оказались несколько картонных коробок с теми письмами, которые приходили на адрес Сообщества или на имя его бывших членов (включая Линнею) за минувшие годы. Алгот собирал каждое из них в этих коробках, поскольку, как он сообщил, фрёкен Эльфеклинт напрочь отказалась даже бегло просматривать их и запретила приносить корреспонденцию Сообщества к ней в её квартирку в центре города, или в Приют. Разобраться теперь в этой лавине просьб и мольбы о помощи – было отдельным испытанием для того, кто решит его взвалить на свои плечи. 09:00
Четверг,
8 сентября 1870 годаУтро четверга началось как и все предыдущие – с аромата крепко заваренного кофе и свежеиспечённого кардамонного хлеба*. Воодушевлённый тем, что у замка появились новые обитатели и теперь ему есть о ком заботиться, Алгот Фиск отныне каждое утро на рассвете суетился в недавно расчищенной усилиями Малте, Алгота и Густава кухне, радуя новых своих подопечных горячей выпечкой, качественным кофе и прочими прелестями, которые традиционно сервировали в этой стране к завтраку. Вот и сегодня каждый, кого разбудил всепроникающий аромат кофе, мог быть уверен, что в уже до блеска вычищенной столовой зале длинный обеденный стол покрыт хрустящей от крахмала белоснежной скатертью и уставлен серебром и фарфором, в которых обитателей замка уже ждут горячие булки хлеба, сливочное масло в нескольких видах – чистое, смешанное с давленными варёными яйцами, а также смешанное с молотым тмином, маринованная с зёрнами горчицы сельдь, свежайший лосось под сметанно-укропным соусом, несколько видов ягодных и фруктовых джемов, несколько сортов сыров и, конечно же, то, что заставляло просыпаться лучше, чем звон колоколов ближайшей церкви: сладкий кардамонный хлеб с коричной присыпкой и чёрный кофе. Печальные и суровые лица прежних членов Сообщества голодно взирали на эти яства с древних картин, украшавших покрытые тёмным деревом стены столовой; главным ярким акцентом алели и золотились астры и хризантемы, которые заботливый Алгот срезал во всё ещё по большей части заросшем замковом саду и поместил в прихотливую китайскую вазу, разрисованную диковинными птицами, в центре стола. На серебряном подносе лежали утренние выпуски местной и нескольких национальных газет, а также пара-тройка писем, одно из которых оказалось весьма интересного содержания:
Господам из почтенного Сообщества,
Меня зовут Оскар Уддгрен, и я – приходской священник в рыбацкой деревушке, именуемой Фьельбакка*. С тяжёлым сердцем пишу я эти строки. Я зашёл в тупик с моим нынешним затруднительным положением, и мне нужна помощь; по сей причине я и пишу вам. Несколько лет тому назад почтеннейшая фрёкен Эльфеклинт весьма помогла мне в одном сложном и неоднозначном деле, когда я жил в Уппсале и учился в тамошней духовной семинарии; с тех самых пор я питаю глубочайшее уважение к вашему Сообществу и к тому благому делу, которому посвятили свои жизни вы, его члены, и потому я хотел бы вверить свою судьбу в умелые руки Сообщества снова.
Мой лучший друг и наставник, викарий Карл Эрик Хедквист, трагически погиб. Его тело было обнаружено неделю тому назад на одном из берегов архипелага Фьельбакка. Коронер определил, что причиной смерти отца Хедквиста стало нанесённое им же самому себе огнестрельное ранение в голову, и потому полиция списала этот случай в категорию самоубийств. Я категорически не приемлю такого заключения, поскольку, во-первых, я знал отца Хедквиста, как никто другой, и я поклянусь на Святой Библии тысячу раз, что он никогда бы не совершил такого греха, как самоубийство. Во-вторых... Нечто тёмное и необычное предваряло те события, в связи с которыми тело моего друга было найдено на морском побережье.
Я знаю, кто виновен в его смерти. Я лишь не знаю, как доказать это, и как поступить в этой ситуации; у меня нет доказательств, а также у меня нет понимания того, как противостоять такому злу.
В последний раз я видел Карла Эрика живым две недели тому назад, за неделю до того, как он погиб. Он снова направлялся на остров Флорё*, известный также неофициально как Остров Мародёров, дабы донести Слово Божье до неправедных мореходцев, завсегдатаев "Круген"* – постоялого двора на острове. Остров Мародёров – перевалочный пункт, расположившийся на перекрёстке самых оживлённых морских путей, и место, где располагаются самые крупные солильни* на архипелаге. Так уж случилось, что часто причал Флорё забит пришвартовавшимися судами – от мелких рыбацких лодок до крупных грузовых и торговых кораблей – да так, что по палубам можно пройти полпути от острова до нашей Фьельбакки. Флорё, Остров Мародёров – зловонное пятно на лике нашей Земли, смердящее селёдкой и грехом.
Хозяева этого логова воров, сельдевый барон Захариас Амундссон и его мать Абела, которую завсегдатаи именуют "Крёстная Мамочка", открыто презирают и отрицают учение Господа Нашего, и уже неоднократно выбрасывали доброго викария Хедквиста за двери своего проклятого заведения, неоднократно также сыпля угрозами по отношению к его жизни.
Я убеждён, что этот сельдевый барон и Крёстная Мамочка, вместе с недалёкими, Господом обделёнными разумом братьями Захариаса – Паулем, Пером и Паком – верны воле Дьявола и виновны в безвременной кончине Карла Эрика. Я уверен в этом не только потому, что у моего друга постоянно бывали стычки с этой служащей Сатане семьёй, но и потому, что викарий был обнаружен мёртвым после того, как снова отправился на Флорё, а также потому, что и прежде пропадали люди в нашем архипелаге – как правило, моряки с проходящих мимо судов не возвращались на борт после того, как отправлялись пропустить по кружке эля в "Кругене". Всё списывали на пьяные дебоши и потасовки с кровавым исходом, дезертирство или ещё какие причины, и никогда не могли ни в чём обвинить проклятую семью, поскольку пропавшие, никогда впредь нигде не объявляясь, так никогда и не были обнаружены ни живыми, ни мёртвыми. В данном же конкретном случае, когда было найдено тело викария, я чувствую – я знаю – существует связь между таверной, её проклятыми владельцами, исчезновением людей и смертью моего друга.
Помогите, молю – я хочу отправиться на Флорё и докопаться до правды, но ни моих талантов, ни – сознаюсь – мужества не достаточно для того, чтобы делать это в одиночку. Во имя доброй памяти о том, как Сообщество помогло мне прежде, я нижайше прошу помочь мне снова и посодействовать благому делу, а также помочь восторжествовать справедливости и Божьему суду. В благодарность за вашу помощь я готов отблагодарить в меру своих скромных ресурсов – за годы службы в приходе я накопил некую сумму талеров, и готов всю её отдать, дабы компенсировать вам ваши расходы и отблагодарить за вашу помощь.
С моим скромным благословением и с глубочайшим почтением,
Оскар Уддгерн
|