Каждого из представлявшихся Линнея слушала почти не моргая, без какого-либо выражения на своём морщинистом, но всё ещё носившем отпечатки былой красоты лице. В паузах между приветствиями мужчин старушка отпивала немного из своей фарфоровой чашки, чопорно оставляя узловатый мизинчик с аккуратно остриженным ногтем в сторону. К тому моменту, когда заговорил Эрик, одна из медсестёр Приюта принесла широкий поднос, уставленный фарфоровой посудой из того же сервиза, что и чашка Линнеи – белоснежной, с серебряными рисунками, изображавшими цветущие пионы и снующих над ними пчёл и бабочек. Огромный кофейник, семь чашек с блюдцами, серебряные ложечки, небольшая корзинка с прессованным сахаром, молочный кувшинчик, и плетённая корзинка, прикрытая простой белоснежной накрахмаленной салфеткой заняли свои места на столике перед госпожой Эльфеклинт. Утвердительно кивнув Эрику, когда тот закончил представляться, она сдёрнула салфетку с корзинки – под нею были воздушные крошечные эклеры, каждый размером со старческий мизинчик Линнеи – и снова указала на свободные стулья, взглянув своими пронзительными и не по-старчески яркими синими глазами на тех, кто остался стоять:
– Прошу, господа, я настаиваю. Присаживайтесь и разделите со мной эту фику*. В моей жизни осталось не столько много радостей, чтобы не воспользоваться возможностью попить кофе в компании замечательных мужчин, – Линнея кокетливо улыбнулась и принялась разливать кофе по чашкам. – И прошу прощения за мою прямолинейность. Знаете, когда вам стукнет столько, сколько мне, вы осознаете, что все церемонии и условности – такая трата драгоценного времени, и что если бы удалить их из нашей жизни, нам осталось бы в разы больше времени на то, чтобы жить и наслаждаться жизнью, а не расшаркиваться в устаревших церемониях и совершать отжившие себя ритуалы. Говоря о церемониях, кстати, я – не фрю, а фрёкен, я никогда не была замужем. Jeg er ei gammel frøken, men fortsatt ei frøken*, – добавила она внезапно на норвежском и проказливо улыбнулась, снова отхлебнув ароматного кофе. – Что же до ритуалов, то о них мы поговорим позже. Итак, как я уже сказала, в моём возрасте я могу позволить себе вольность презреть всяческие условности и говорить прямо, без обиняков, и ради именно такого разговора я пригласила вас сегодня, в этот прекрасный четверг, знаменующий собой начало осени... и, как надеюсь, начало нового этапа в ваших жизнях.
Все вы вышли на связь со мной после того, как в вашей жизни произошло нечто трагическое... травматический опыт, раскрывший вам глаза на истинный облик мироздания, в прямом и переносном смысле. Вы обрели то, что люди нашего толка обычно называют "Взор", поскольку благодаря этому дару (воспринимаемому большинством скорее как проклятие) вы можете видеть то, чего не видят остальные – а именно, вы можете видеть вэсен, сверхъестественные сущности из древних легенд, сказок, преданий, мифов, былин и страшилок, которые живут повсюду рядом с нами... вместе с нами. Почему так случилось – никто не сможет вам объяснить; однако известно лишь, что только те, кто родился в четверг, и только те их нас, кто пережил какое-то сильное потрясение, способны заглянуть на изнанку этого мира и увидеть его волшебные узоры. Увидеть вэсен. Все же прочие видят их лишь тогда, когда того пожелают сами вэсен; обычно они либо же незримы для взора простого человека, либо же – благодаря способности наводить морок и чары – выглядят как обычные люди. Судя по тому, что все вы собрались здесь, я могу заключить, что вы, как и я – Дети Четверга, сиречь родились в четверг, и все вы, как и я, пережили в какой-то момент своей жизни некий травматический опыт, совсем как доктор Брюгге, который оказался было погребённым заживо во тьме горных туннелей, или как красивый юноша, чьё имя я запамятовала, тот, который увидел нечто ужасное во время охоты на китов у побережий Гренландии... И с тех самых пор и... Малте?, и Эрик начали видеть то, чего не видят иные. Не всегда и не везде – о, вэсен не любят шум и грязь человеческой цивилизации, все эти города с их неумолкаемым рокотом паровых машин, это шипение газовых фонарей, этот оглушающий цокот сотен подков по мостовым – они не переносят такого, предпочитая жить там, где обитали испокон веков. В густых чащах лесов, в тёмных пещерах гор, в леденящих безднах морей, в заросших тиной озёрах, в малолюдных хуторах, в полузаброшенных замках... – Линнея внезапно вздрогнула, словно вспомнив что-то крайне неприятное. – Какая-то часть вэсен научилась сосуществовать с людьми; как те же томте, которых ваши народы, доктор Линдгрен и доктор Харстаг, именуют "ниссе". За плошку сладкой, сдобренной свежим маслом каши они помогут по хозяйству – незримо, но ощутимо: внезапно подковы на копытах лошади заблестят, словно кто-то переподковал её в ночи, или волк, разорвавший глотки всем соседским овцам, будет миновать ваши пастбища десятой дорогой, или прохудившаяся крыша рухнет на играющих под её сенью детей, но не пострадает ни один из них, словно укрыл их незримый зонт в момент падения стрехи... Кто-то из вэсен, изгнанный с насиженных и обжитых мест, переселяется в города, да, такое тоже случается, и, как правило, такие существа обладают премерзким характером, мстя всем и вся за то, что по вине людской им пришлось сменить место обитания, а перемены вэсен ох как не любят...
Линнея взяла один из эклеров и аккуратно надкусила своими мелкими зубками, явно смакуя вкус десерта, который скорее подходил какому-нибудь светскому салону, но не богадельне, где в какой-то сотне метров к востоку мучились в непрекращающейся боли душевнобольные пациенты этого заведения.
– А есть и такие, которые от природы своей враждебны... хотя нет – не враждебны, просто чужды людям и людской природе, и этого не изменить никак, просто нужно принять как данность. И об этих данностях, собственно, и повествуют архивы того объединения Детей Четверга, которое именуется Сообществом. Я поведаю вам его историю, если вы не против; благодаря ней вы лучше сможете понять то, что собой представляют Сообщество, Дети Четверга, вэсен и что такое Взор, – Линнея положила недоеденный эклер на блюдце своей чашки и смахнула крошки в зелёную траву у своих ног.
– В маленьком городке Хельсингхёр, что на северо-восточном побережье датского острова Зеландия, четыре с половиной сотни лет тому назад родилась девочка, Тине Расмуссен, в один туманный и холодный четверг. Будучи ещё совсем малым ребёнком, Тине переболела оспой, в результате которой почти две недели провела в коме. Когда девочка очнулась, она обнаружила, что утратила семерых братьев и сестёр, умерших от этой хвори, а взамен обрела Взор, который позволил ей видеть странных существ повсюду. С ними она сдружилась, и использовала свой дар для того, чтобы помочь людям уживаться с вэсен острова, за что быстро снискала почёт и уважение у земляков, а также осуждение и гонения со стороны Церкви. С трудом избежав ужасающей смерти на костре, не без помощи дружественных вэсен Тине сбежала в Копенгаген, где и стала жить под вымышленным именем. То ли по чистой случайности, то ли по провидению Господнему, поселилась она в маленькой комнатушке в доме, принадлежавшем другому человеку со Взором, Матсу Росенбергу, который после смерти своих супруги и дочери сдавал комнаты, и, пожалев бедную девочку, которая напомнила ему о его собственной покойной дочери, позволил Тине жить под его крышей. Рано или поздно они обнаружили, что оба обладают даром, и тогда-то они, используя небольшой капитал Матса, основали Орден Артемиды* для Изучения Вэсен, послав весточку во все стороны Европы в поисках тех, кто также способен был видеть.
Одной из присоединившихся к их Ордену стала итальянка Анна Растелли, сбежавшая от римской инквизиции – прошу прощения, отче, – Линнея вежливо кивнула Микаэлю, – но ваша институция всегда была известна своим... радикальным отношением ко всему, что она не может рационально объяснить, и люди со Взором испокон веков считались Церковью ведьмами и колдунами, преследовались, подвергались ужаснейшим пыткам в стремлении получить признание в якшании с нечистыми силами, и погибали чудовищными смертями на забаву толпам зевак. Но вернёмся к Анне; обосновавшись в Копенгагене, она стала своего рода архивариусом Ордена, изучая и каталогизируя всех известных на тот момент вэсен, о которых она написала множество книг и статей. Все её работы позднее объединили в одну – In Libro de Invisibilia, Книгу Незримых, ставшую своего рода Библией для нас, Детей Четверга.
Орден Артемиды рос и увеличивался, а его штаб-квартира переместилась из скромной комнатушки в особняке херра Росенберга в отдельно выстроенный дом в предместьях Копенгагена. По мере встреч и изучения вэсен, члены Ордена осознали, что далеко не все вэсен нейтральны или дружелюбны по отношению к человечеству; большинство сверхъестественных существ относятся к людям с плохо скрываемым презрением, с открытой неприязнью или с кровожадным аппетитом – они могут нанести непоправимый ущерб людям, поработить их сознание, а порой даже убить или свести с ума. Причины этого находятся вне рамок нашей сегодняшней встречи, ибо глубоки и обширны, скажу лишь то, что уже упоминала ранее – вэсен чужды, абсолютно чужды нам, людям, и лишь по этому наши миры чаще всего не могут найти уютного и комфортного для обоих формата сосуществования. Они – не зло, хотя и не добро. Они – просто абсолютно, непостижимо другие. Но инаковость, как вестимо, чаще всего поселяет страх в сердцах человеческих, а члены Ордена были людьми. Неудивительно поэтому, что какая-то часть из них, даже зная всю правду о вэсен, не смогла смириться с их чуждостью человечеству, и стала верить утверждениям Церкви о том, что всё сверхъестественное берёт своё начало от Сатаны и служит ему. Поскольку Матс Росенберг обрёл Взор после того, как вервольф растерзал его жену и дочь у него на глазах, он изначально относился к вэсен с предвзятостью, ибо не имел опыта благих отношений с ними; тогда как Тине была жива исключительно благодаря помощи и защите вэсен, помогшим ей избежать инквизиции, и потому стремилась найти способы мирного сосуществования с вэсен. Как вы уже догадываетесь, в Ордене произошёл раскол, – Линнея сделала драматическую паузу и снова промочила горло подостывшим уже кофе с кардамоном. – Тине и её сторонники считали, что Орден должен сосредоточиться на сборе и анализе информации и сведений о вэсен (поскольку лишь досконально изучив их, можно попытаться найти точки соприкосновения и достичь мира), тогда как Матс и его соратники утверждали, что вэсен нужно устранять, искоренять и уничтожать, и знания о них собирать лишь потому, что "осведомлён, значит вооружён".
Тем временем Орден продолжал существовать, множась числом своих членов и количеством своих штаб-квартир; одна из них была построена и здесь, в Уппсале; случилось это добрых две сотни лет тому назад.
В начале XVIII века молодой учёный, Карл Линней, покинул свой дом в Уппсале и отправился в путешествие на север Швеции, в горы Даларны, предположительно – для катологизации биологических видов фауны и флоры, чтобы опробовать на практике свою новоизобретённую систему классификации живых видов. Никто не знает, обладал ли он уже на тот момент Взором, или же обрёл его во время это странствия по диким северным просторам, да и сам вопрос того, что у него был Взор, является отдельным предметом для дискуссий среди Детей Четверга, поскольку, если верить официальным источникам, Карл Линней родился в понедельник.
Тем не менее, из Даларны он вернулся уже с черновиком своей книги Homo Ferus ("Дикий Человек"), в которой описал множество неизвестных на тот момент или слабоизученных вэсен – этот труд стал его пропускным билетом в Орден Артемиды, который он очень вскоре возглавил (не весь Орден в целом, но его представительство в Уппсале, конечно же).
Будучи уже лидером уппсальского отделения Ордена, в 1734 году Линней снова организовал экспедицию в Даларна, на сей раз состоявшую исключительно из членов Ордена и ставившую перед собой целью исключительно изучение вэсен. Эту экспедицию, которая, по утверждению Карла Линнея, стала невероятно успешной, было названо " Societas Itineria Reuterholiana" – "Сообщество Рейтерхольма", по имени губернатора Даларна, Нильса Рёйтерхольма, который эту экспедицию профинансировал (не зная истинной её цели и значения). Собственно, воодушевлённый успехом этого предприятия, Линней и стал инициатором того, что уппсальский филиал Ордена Артемиды с 1735 года было переименовано в пафосное название "Sällskapet för Studier av Osynliga och Skydd av Mänskligheten" – Сообщество по Изучению Незримых и Защите Человечества.
Вообще весьма одиозным и неоднозначным был он, этот Карл Линней. Уже через несколько лет после переименования Сообщества он заявил, что, дескать, утратил Взор, и потому покидает его. Не стоит даже упоминать о том, что это вызвало практически взрыв эмоций у его последователей, которые разделились на два лагеря – один защищавший право своего кумира на подобное решение, и второй, который утверждал, что Линней и не обладал никаким даром вообще, поскольку был Дитя Понедельника, и всё, что он якобы "открыл" о вэсен было ложью. Слово за словом, и разгорелся конфликт, приведший к насилию и пожару, который почти дотла уничтожил уппсальскую штаб-квартиру Ордена... Сообщества. Вместе с нею сгорели и все труды Карла Линнея – как удобно, – старушка, названная в честь этого учёного, язвительно ухмыльнулась себе под нос; её синие глаза затуманились, словно она заглянула на какое-то мгновение куда-то вдаль, за грань расстояния – и времени.
– Однако не все начинания Линнея пропали втуне. К середине прошлого века уже весь Орден Артемиды был переименован в Сообщество; его знают как Sällskapet – "Сообщество, компания, группа, предприятие" тут, в Швеции, как Selskabet в Дании, как Selskapet в Норвегии, и как Yhtiö в Финляндии.
К концу XVIII столетия многие филиалы Сообщества были закрыты – по той простой причине, что вне зависимости от мотивации его членов, слишком многие погибали при конфронтации или даже просто встрече с вэсен; развитие научного прогресса и индустриализация человеческого общества начала сказываться и на незримой части нашего мира. Вэсен, по свидетельству многих моих собратьев и сестёр, начали вести себя вовсе не так, как им предписывали древние легенды и предания старины; словно некая болезнь охватила большинство сверхъестественных существ, и какое-то тёмное безумие заставляло их вредить людям даже тогда, когда на то не было очевидных причин. Хотела бы я сказать, что с тех пор ситуация изменилась, но, увы, она лишь усугубилась, – Линнея внезапно умолкла, пристально посмотрев на каждого из присутствующих. – И тот факт, что большинство из вас умолчало о том, как вы обрели Взор, подсказывает мне, что вы стали жертвами подобного неестественного поведения вэсен, когда не причиняют вред человеку даже тогда, когда тот не сделал ничего, к этому предрасполагающего.
Собственно, по этой причине многие филиалы Сообщества сместили свои приоритеты и сделали упор на нейтрализации вредоносной деятельности вэсен; научная составляющая по изучению природы этих существ отошла на второй план. Нашим членам в этом помогал и помогает Взор, а также грандиозные массивы сведений и информации, который наши предшественники накапливали столетиями в оккультных лабораториях Ордена-Сообщества. Таким образом, хотя и жители деревенской глубинки знают (благодаря всё тому же фольклору и преданиям) о том, как можно сосуществовать с вэсен, никто не сравнится с Сообществом в том, чтобы эффективно нейтрализовать или изгнать вэсен оттуда, где они наносят вред людям.
"Что же представляет Сообщество сегодня", спросите меня вы? "Я не знаю", скажу я вам в ответ. Всё сложно, всё неоднозначно, и всё становится хуже и хуже с каждым годом, когда цивилизация и прогресс становятся всё сильнее, громче и более вездесущими.
В конце XVIII века на севере Финляндии свирепствовало семейство jätti* – великанов, о которых тамошние жители до сих пор могут поведать ужасающие истории. Их матриарх, ятти по имени Бестла, провозгласила себя защитницей дикой местности и её природы, и по её распоряжению прочие великаны атаковали охотников, рыбаков и рудокопов повсюду на севере Финляндии (которая в те времена ещё была частью нашей страны). Сообщество попыталось взнуздать пересекших черту вэсен, и более сотни наших сестёр и собратьев собрались в Замке Оулу тем злосчастным вечером 31 июля 1793 года для выработки стратегии... Но великаны нанесли удар первыми, и в ту ночь Бестла и её отродье сожгли этот замок дотла. Почти все и каждый член Сообщества погиб в ту ночь в Оулу... Включая и моих родителей. Видите ли, наше семейное проклятье – рождаться по четвергам, – горько усмехнулась старушка, отчаянно тряхнув головой, от чего блики послеполуденного солнца заиграли в её серебристых волосах. – С частью (а к счастью ли?), я осталась тогда со своей бабушкой тут, в Уппсале. Горькие вести о кончине моих родителей мне принесли трое выживших членов Сообщества, близкие друзья моей матери, которые, сами не будучи из нашего филиала, обосновались тут, в Замке Йилленкрёйц, которое было штаб-квартирой Сообстщества в Уппсале, а я и моя бабушка – мы переехали жить с ними. Баронесса Кáтарина Кóкола из Туркку, профессор Альберт Вреденхьельм из Кристиании и графиня Хильма ав Туленстьерна – они стали моей новой семьёй после того, как умерла и моя бабушка, не вынеся известий об ужасной смерти своей дочери.
На протяжении последующих множества лет эта троица пыталась оживить Сообщество, рекрутируя новых его членов, но всё шло как-то не так и не туда, и рано или поздно куда-то пропали и эти трое. Профессор Вреденхьельм отправился на свою родину, в Норвегию, чтобы расследовать отчёты о таинственных огнях, освещающих небо по ночам на севере страны; я больше никогда не слышала о нём впредь. Баронесса Кокола пропала на задании по нейтрализации зловредного существа, топившего корабли у южных берегов Швеции. Графиня Хильма ав Туленстьерна отправилась на восток, в Финляндию, не указав точно, куда и зачем, и пропала без вести.
Новообращённые рекруты, набранные этой троицей, либо же погибли, либо же сошли с ума в результате столкновения с вэсен; самые разумные из них предпочли оставить Сообщество и вернуться к нормальной повседневной жизни (с переменным, правда, успехом – насколько я знаю, никто из них так и не познал все прелести "зажили они долго и счастливо", как писали эти милые немецкие братья в своих сказках). Как видите, одной из таковых являюсь и я – и мою жизнь, одинокую и полную ужасающих воспоминаний о прошлом, сложно назвать удачным выбором.
Собственно, поэтому я и пригласила вас всех сегодня сюда. Я хотела бы отдать вам это, – Линнея выудила из кармана своего платья массивную связку старинных ключей и положила их на столик между чашками с кофе. – Это не лучший подарок, и это не панацея для болезни, именуемой "Взор", но, возможно, вы будете более удачливы, мудры и методичны в подходе к управлению Сообществом, чем были мы, и сможете найти ответы на свои вопросы, оживив оное...