Дело шло к полудню, и Микаэль, проснувшийся ещё ранним утром и успевший к этому моменту помолиться, размять усталые члены, подкрепить свои силы лёгким завтраком и даже встретиться с несколькими старыми знакомыми, по удачному стечению обстоятельств остановившимися в Уппсале, в назначенный час прибыл на место встречи.
Уппсальский Приют, казалось, лишний раз ярко и наглядно демонстрировал социальное расслоение, царящее в Швеции. Одно монументальное здание, по своему прекрасное, и в то же время пугающее в своей мрачной величественности, умудрялось сочетать в себе несочетаемое.
При взгляде на восточное крыло грусть, сочувствие и какая-то необъяснимая тоска наполняли сердце викария. На долю заканчивающих там свой жизненный путь в долине смертной тени бедняков наверняка выпало множество тягот и невзгод, и хоть Господь и позволил им жить по делам своим, священник не мог не ощущать сочувствия к горькой судьбе этих несчастных. Для них психиатрическая больница была наверняка подобна тюрьме, заключённых которой не ждало ничего, кроме новой боли и утрат.
Западное же крыло мнилось нашему герою умиротворённой тихой гаванью, в уединении и спокойствии которой виделись ему райское блаженство и наслаждение. Устремляя свой мысленный взор туда, Юханссон невольно думал о том, что это отнюдь не самое плохое место, где можно окончить тернистый жизненный путь, и что оказавшиеся там люди, быть может, не только деньгам были обязаны такому стечению обстоятельств. И всё же даже смотря на запад, Пер не мог не видеть грусть и сожаление, всплывающие всюду в психбольнице.
Что-же крылось у истоков подобных различий между крыльями здания в частности, и сословиями Швеции в общем? Получили ли здешние люди по делам своим, страдали ли искупая грехи, или же наоборот, столкнулись с тяжестью порой кажущегося таким несправедливым рока? И где именно при жизни должен лежать путь благодетельного, работящего и верующего христианина?.. Обуреваемый такими думами, Микаэль вошёл в больничный сад, и, смиренно поприветствовав остальных, кто, по всей видимости, пришёл сюда за тем же, за чем и он, внимательно выслушал тех, кто решил высказаться первыми.
Рыжий моряк, видимо, не слишком привыкший к тому обществу, в которое его забросило божье проведение, сейчас выглядел немного растерянном, и, похоже, чувствовал себя не совсем в своей тарелке. Что-же, возможно, теперешнее окружение, столь непривычное китобою, и казалось тому по своему чужим, викарий был склонено полагать, что если Мор оказался тут в эти минуты, он, вероятно, был на своём месте. Как и сыщик, столь торопящийся покинуть больничный сад. И Микаэль искренне надеялся, что пациенты больницы тоже были именно там, где должны были быть, хотя и, увы, уверенности в этом викарий, положа руку на сердце, не испытывал.
— Ещё раз доброго Вам дня, фрю Эльфеклинт и дорогие собравшиеся. Меня зовут Микаэль, я родом из Лунда, а точнее, из его пригородов. Не иначе как божье проведение привело меня туда, где я сейчас, и я искренне надеюсь, что мой дар был ниспослан свыше ради служения людям, стране и Господу. Пути Всевышнего неисповедимы, но я, в своей простоте, склонен полагать, что с Вашей помощью смог бы лучше понять, какую роль уготовил мне Господь, и что за доля выпала мне в земной жизни. Во всяком случае, мне был сон про это, и беседы с учёными мужами навели меня на подобные мысли.