Урист, отложивший уход за своей грязной и спутанной растительностью до окончания работ, налёг на лопату. Разрывать нетронутую землю, прорываясь через корневища, было на удивление не слишком обременительно, и чем дальше гном это делал, тем более ему становилось понятно. Он. Любит. Копать! Было ли так до того, спутавшего все мысли и воспоминания, удара по голове? Все ли гномы одержимы идеей оказаться поближе к недрам? Ответа на это у гладиатора не было. Надо бы спросить у сородичей. Наверное. Или нет. А то вдруг окажется, что этой "простой и всем известной истине" учат раньше чем говорить и ходить?
Наконец, всё было готово. Урист осмотрел товарищей, собравшихся для похорон этой крайне невезучей девицы, погибшей, возможно и по их вине. Гаэль, их бравый эльфийский командир, пролившая для выполнения своего задания немало крови, как чужой, так и своей. Её длинноухий сородич, тоже пострадавший от проклятия, но уже ведьмовского, а не призрачного. Набравший внешней солидности Кьёкишин, в котором несмотря на людское происхождение чувствовалась тем не менее родственная душа. Так же и с Вилдри, который пострадал более всех и сейчас...
Отсутствовал?
– Эй, а где наш Вилдри? Он же не мог просто взять и уйти?
Поиски были внезапными, но скоротечными. Непонятно, чего хотел маленький вмиг постаревший из-за гобольд, но далеко он не ушёл. Теперь же он так и останется здесь. С монетами на глазах и во рту для оплаты Глубинному Проводнику, в свой собственной, огороженной железными кольями могиле с надгробным камнем, с выдолбленным на нём именем. И копалась эта вторая могила уже совсем, совсем без удовольствия.