Ижабель наконец-то доковыляла по омерзительно сухой дороге до последнего привала перед многа-ничьё-местом. Тут оказалось ничего, вполне сырое местечко, в переносном смысле, конечно. Приличных лоханок тут, конечно же, гостям не предлагали, все сидели на кочках сухого-мягкого, даже и растянуться в этом толком не хотелось. Так что, несмотря на усталость, Ижабель прежде всего направилась к многа-гонить-стая, по дороге сцапала скучающую перед кем-то кружку чего-то вполне болотного на запах, а че добру пропадать, все равно без дела стоит. На ходу плеснула себе за ворот, кожей бодившее даже приятнее, и подошла как раз когда какой-то сухошкурый распинался о том, куда собирался.
– Твоя где многа-многа-ничьё ходи? Твоя тогда без меня не ходи! Моя бдышь-ааа хорошо ломай! Где многа-ничьё там много-многа-бдышь-ааа. Твоя бдышь-ааа нога отдай, как он будешь. – И Ижабель элегантно указала указала пальцем на обладателя единственной ноги.