- Да, к утру, несколько стейков из "Born and Raised", в расчете на двух голодных мужчин, там же в ящике их брошуры, спасибо, Кет. А себе, что хочешь, из любого места в городе. - Тореадор чуть кивнул каким-то мыслям.
Домой нужна была женщина - которая будет заниматься всей подобной ерундой, уборщица и так приходила, но нужна была постоянная, впрочем - это решаемый вопрос.
По телефону тореадор говорил в пол голоса, без эмоций, сухо, не расстроенно, не обрадовано, как говорит человек, у которого голова болит о 1000 и 1 проблеме, в конце разговора просто положил трубку, повернулся к окну и продолжил дорогу до офиса. Несса наверняка слышала разговор, Аллана это мало волновало, сожалеть о произошедшем, тоже не входило в планы тореадора. Жизнь и ночи слишком коротки, чтобы тратить их на обиды, лучше тратить на то, что по настоящему важно. Он следил за улицей, фонарями, машинами и дорогой, впереди был еще один тяжелый разговор, впрочем, чем бы он не закончился, его надо было начать и пусть за один раз ничего не поменяется, но поставить правила сейчас было нужно.
Обида Нессы не отразилась в душе тореадора - ничем. Ни жалостью, ни грустью, ни попыткой оправдаться. Он бы сделал точно так же - потому что ни один похититель не будет ей покупать "модельный костюм" или тратить времени больше, чем нужно было, чтобы прийти в супермаркет и купить "вон тот костюм". Но смысл объяснять это? Если об этом говорили, и в таком виде, логично было бы появится перед полицией или адвокатом, красиво кинуть эти вещи ему в лицо и уйти переодеваться. К тому же такой костюм, точно не сделает больно ожогам, которые Аллан знал по себе, болели адски. Аллан даже не был расстроен, так же не был и счастлив.
Мысли плавно шли к полицейскому участку, где точно собрали доказательства, где были какие-то улики с места, где могли бы описания лиц, все это надо было забрать (пусть это було чрезвычайно неправильно, отвратительно само по себе и мерзко самого себя осознавать, что занимаешься именно таким или просишь кого-то о таком же), нужно было начать разбираться с Ист-Вилледж, тем более, что прошло уже почти 14 дней и месяц, который взял Сэм почти исчерпан, а без Майкла, это сделать было невозможно своими силами.
Аллан вытащил из сумки блокнот, пару карандашей, они приятно упали в руки и сам тореадор начал набрасывать знакомое лицо, только чуть моложе, внимательные глаза, улыбка, в которой еще не было столько тревоги, но родная, парк в Нью-Йорке на заднем фоне, за которым виднелись небоскребы. Не чувствуя почти ничего, Аллан безумно рисовал лицо брата, еще тогда, когда сам учился в школе, а брат - был окрылен тем, что он делал, видел в этом смысл.
Росчерк, упрямый подбородок, резкие скулы, внимательный взгляд.
Оба телефона лежали рядом на сидении, мало ли кто-то будет звонить, но сейчас все по идеи должны были заниматься своими делами, а сам Аллан ехал по самому важному делу. Возможно, самому важному вообще.
Хорошо, что бумага терпела все - вообще все, бумага вообще еще имеет особенность молчит и не задает слов, карандаш сломался где-то на середине линии и Аллан с удивлением посмотрел на черные от грифеля пальцы, казалось все падает из рук.