- В Зимбабве за убийство слона можно расплатиться пятнадцатью годами тюрьмы, а, встретившим в саванне вооруженных браконьеров, разрешено без предупреждения открывать огонь, - Магда не слышала своих слов. Курок слишком громко бахнул и «взорвал барабанные перепонки». Кровь прилила в голову. В какой-то момент она почувствовала себя дезориентированной и выпалила первое, что пришло в голову.
“Магда!” – чуть слышно, на окраине сознания она распознала своё имя.
- Разве я называла своё имя? Я говорила о слонах…
“Ни звука, ясно!?”
Какой там звук! Вдруг захотелось превратиться в безмолвный корень, который ухнул ей по рёбрам так, что перехватило дыхание. И тут же тело Робера придавило её крепче к земле, заслоняя от чего-то.
Воздух джунглей вновь разодрался нестерпимо жуткими звуками. Бомбардировка обезьянами казалась чудовищным представлением, заставляя поверить, что ты уже на том свете. Она закрыла уши и зажмурила глаза. Тяжело было понять где находишься, и что происходит. Когда всё стихло, перед Магдаленой стоял её несостоявшийся убийца и спокойно отряхивая одежду.
- Вы дикарь! – взвизгнула она. – Вы хотели меня убить! Вы нажали на курок! Как вы могли…, да вы…знаете кто…вы…
Она подскочила, отмахнувшись от предложенной руки. И готова была накинуться на него с кулаками, но видя, как он захромал повернувшись к ней спиной, остыла.
- Я знаю, Николя выкарабкался и, если, может идти, то ищет меня, - она засеменила за мужчиной.
– А вы смелый, - сказала чуть погодя, когда вновь прокрутила всю сцену, что разыгралась в амфитеатре густых джунглей, в царстве диких животных.
Конечно, он будет её искать, даже если ранен и истекает кровью. Будет ползти, будет продираться сквозь заросли, искать следы обломанных стеблей, пытать попавшихся макак, и Бог знает, как. Из последних сил будет искать Магдалену. Она его знала.
Он никогда не признается Луизе, что оставил Магдалену Гурку одну в джунглях.
Лучше погибнет сам. В этом она почти не сомневалась.
Почти…
“Эх, да простите, говорю же, я совсем одичал, и как только вернусь в Европу, тут же пойду покрещусь, ведь…”
Магдалена при этих словах перекрестилась и тут же, очередной огромный лист, отодвинутый в сторону, представил им чудо.
- Николя! Живой! Прости, Николя, – она кинулась к нему на шею, забыв об осторожности. Он мог быть ранен и ослаблен. Но какое облегчение было ощутить в объятиях друга и почувствовать, что выкарабкалась из лап несчастного сумасшедшего. Страх, будто грязь под струёй воды, смывался с тела и уходил в землю этого места. Отчего хотелось скорее его покинуть. Женщина выглянула из-за плеча Николя и в ужасе прижалась опять.
– Он чужой кровью выбил себе билет на дальнейшую жизнь. Не думаю, что мы ему теперь нужны, но я обещала, что ему помогут в лагере, если он поможет найти тебя.
От вида изувеченного трупа она тщетно пыталась себя избавить, отводя взгляд. Было ясно, что там помощь уже не требуется. Преодолевая тошноту она обратилась к Роберу. Было темно, в сумерках нет красного цвета, но она отчетливо видела, как его руки, лицо и одежда были покрыты кровавыми разводами. Кровь красная даже в кромешной тьме.
- Я надеюсь, судьба сделала подарок достойному человеку, во всяком случае, не сделала хуже для мира.
Провести ночь с трупом не входило ни в какие планы, да и само это место было пропитано страхом и поражением. Факел в руках едва ли придавал уверенности. Казалось, что он только привлекает диких зверей, которые ждут во тьме, когда падёт граница света и тьма скроет их преступные инстинкты - нападай и терзай.
***
- Луиза, ты пьяна!
На очередном сеансе, который журналистка заказала своему отцу (ведь надо закончить съемку, «тогда я была не в форме») Магдалена не сделала ни одного кадра.
– Вот бы увидел тебя твой жених. Вмиг бы расхотел женитще*.
Её губы вмиг распробовали, какой напиток вызвал хмельное возбуждение у заказчицы. О, это был совершенно другой сеанс, после которого было стыдно и сладко одновременно.
***
Но, это было давно и далеко отсюда. Тогда Магдалена произнесла эту фразу сдерживая смех и прыская в кулак, теперь - с нотками удивления, злости и досады.
- Луиза, ты пьяна! Как ты тут оказалась и зачем?
Её губы не смогли распознать, какой напиток вызвал странное поведение любовницы.
Истеричный шепот Робера выводил из себя. Туземцы внушали доверия столько же, сколько те бешенные павианы, что саранчой пронеслись там, в густых зарослях. О людях-леопардах она слышала немного, да и то лишь потому, что уезжая в Африку, ей пришлось наслушаться «сказочек» от знакомых типа: «Не ходите дети в Африку гулять, в Африке акулы, Африке гориллы, Африке большие злые крокодилы …». Но упоминание этого племени стойко ассоциировалось в голове оператора с каннибализмом. «Будут вас кусать, бить и обижать…».
- Какого чёрта, ты нас сюда затащил? – она обернулась и не увидела рядом того, с кого можно было затребовать ответ. Их уже «отсортировали». При чём ей совершенно не по нраву оказалось такое разделение. – Луиза, мы не можем идти одни, Николя в опасности.
***
Ладони скользят от плеч, ныряя к подмышкам и двигаясь по внутренней стороне руки, щекочут впадинки на сгибе локтя, разнося горячую волну к кистям рук. Пальцы, казалось запутались в нетерпении, ища позу, чтобы как можно плотнее прижать ладонь к ладони. Чтобы ощутить, чтобы принять, чтобы отдать, чтобы сжать до боли и вскрикнуть так, чтобы ночь вздрогнула и высыпала все звёзды. Пусть сверкают и бликуют в уголках влажного рта, что в блаженной неге невольно держит улыбку.
***
На этот раз крик был чудовищный. Дикий и ни на что не похожий. Точнее… Магдалена похолодела от ужаса. Это был крик не её Луизы, это был крик дикого зверя, который смотрел на неё сейчас не моргая.
- Луиза…, - еле слышно произнесла она, встретившись с ней взглядом. Во взгляде Магдалены была мольба, вопрос, просьба и желание растопить лёд, застывший в глазах любимой.
И почему люди не остаются в прошлом?