- Фу... Фу-ух, - Маргарет села, отдуваясь, прямо на траву, ноги свесила в придорожную канавку. Может, зря уселась. Потом еще обратно вставать. - Ну и заморочил ты старухе голову, сударь мой! Да знаю я: таким как ты людей морочить - самое милое дело, милей не бывает, - проговорила вслух.
Конечно, она знала, кто этот бархатный господинчик. Не дьявол он и не Смерть с косой, он из тех, старых Господ-с-холмов, это они, Сами-Знаете-Кто, любят играть с людьми, как кошка с мышью играет: поиграют - и сломают, даже не со зла, а так просто. Что с них взять - не люди они. Малой девчонкой Мардж от бабки всякие рассказы слышала, а та ведь ирландских кровей, много знала про ихние нелюдские повадки.
Оглянулась - а с кем говорила-то? Пропали вороные кони, пропала карета, пропал господин за бархатными запавесками. И сердце ее при ней, вон, бьется тяжело и неровно, как ржавый часовой механизм натужно, с хрипами и скрипами двигает зубцами шестеренок. И по-прежнему там, внутри - и Фред, и Милли, и Джейк с Лоренсом, и внучки, и лошади, и коты... все-все-все, только нести их не тяжело как раньше, не обидно и не горько, а легко, будто собрались они и держат ее старое сердце в руках, чтоб не терялось больше. Какая разница - далеко они или близко. Все здесь, все.
Беззвучно рассмеялась Мардж. Хорошо бы стать опять молодой, пожить еще. Чем дольше живешь, тем больше в сердце принимаешь. Всем в нем места хватит, и еще останется. Чем больше - тем жить легче. Вот как, а она и не знала, все обижалась и себя жалела, брошенку несчастную.
Оглянулась бабка еще раз - все старички по эту сторону уже собрались, только один дедок лысенький задержался, все ковыляет, бедолага. Интересно, что ему-то приморочиось. И каждому, верно, что-то свое прилетело, знают Добрые Господа, за что каждого взять, за самое свое, тайное, чего никому не скажешь. Ну, она никому в душу не полезет, конечно. Сидит, с собою вслух говорит.
- А морочится тут всякое, да? - сказала вслух. - Вроде и кажимость одна, а человеку ухлопаться до смерти иль с ума спрыгнуть - в самый раз! Эй, мистер Смит, брюзга старый, шевели ластами, давай сюда! - махнула она клюкой в ободряющем жесте.