Она вздохнула полной грудью; свежий воздух немного путал мысли, когда как Ксин привыкла ощущать безграничное ничто и холодные прикосновения Вихря вокруг себя, стоило ей дотягиваться до мертвых ради пыток ли, или чтобы спасти брошенные души. Но все это было еще до заключения, когда демон проводила свою жизнь за Завесой царства мертвых, когда мир живых и создания плоти были столь же далекими от нее, как сами Небеса.
Теперь же все было по другому. Теперь Завеса оставила её здесь, среди недвижимого камня и гранита, гниющей плоти и эмоций; потребуется гораздо больше времени, чтобы привыкнуть к этому. Но голос Ротштейна вывел из раздумий; убийца обернулась к нему, вновь пытаясь дотянуться до маски Лэй. Но, как все утро, после мрачного сна, все получалось из рук вон плохо. Улыбка девушки была натянутой и неестественной, а взгляд, до этого меланхоличный, вялый и спокойный, не выражал никаких эмоций. Ксин кивнула.
– Да, прости. Можешь сфотографировать граффити? Оно не совсем обычное, пускай не имеет отношения к нашей поездке…
“Наверное”
Она ступила вперед; к разрушенной церкви. Ксин хотела воспользоваться собственными Знаниями, чтобы заглянуть в Узор этого места и отыскать обитателей покинутого дома Бога; но тут же себя остановила: она хотела осмотреться.
Было ли дело в Завесе, её тонкой вуали, которая приковывала духов и отчаяние к этому месту. Или же дело было ровно наоборот? Призраки и их активность истощали границу между мирами. Что же, чтобы это ни было – Ксин придется это узнать.
–... и Генри, – вдруг обратилась она к мужчине, – мне интересно; как тебе это место?
Убийца склонила голову на бок.