Первым делом, прежде всего остального, Рене пристегнулся. Не хватало только поцеловать приборную доску или вылететь наружу, если водитель резко ударит по тормозам или врежется во что-то. Затем, позволив машине отъехать от закусочной на некоторое расстояние и убедившись, что полицейский не собирается останавливаться, он снова выпустил на свободу свою демоническую сущность. Да, это было правильным описанием. В том симбиозе личностей, который существовал сейчас в теле Бомонта, это не падший одевал на себя личину смертного, но человек выпускал на свободу небесный облик.
На этот раз все произошло быстро. Не с первого раза, инфернальные энергии не захотели безропотно подчиниться Малефактору, но без дополнительных спецэффектов. Вот рядом с водителем сидит испуганный гражданский, который глубоко и часто дышит, приходя в себя после впечатляющего спурта от дверей дайнера до машины. И вот уже на его месте спокойный, чувствующий что держит ситуацию под контролем металлокожий исполин, смотрящий на огоньки собственный глаз в отражении лобового стекла.
- Почему ты решил оставить людей на растерзание чудовищ? - Произнес Котар~ва~Хасис, даже не пытаясь подавить рокот раскаленного воздуха в голосе.
Этот вопрос действительно интересовал падшего. Полицейский, который сначала произвел на Угаритийца положительное впечатление, с каждой ложившейся между машиной и закусочной милей все больше разочаровывал демона, и тот не стеснялся демонстрировать эти интонации в голосе. Но разве стоило ожидать от смертных чего-то еще, кроме подобного предательства? Искусный и Мудрый досадливо укорил себя за наивную надежду, которая больше подходила Ламассу, нежели Аннунаки, который прекрасно знал пределы человеческих возможностей, заложенных в их формах.
- Ты отважился бросить вызов нежити, - продолжил говорить демон, вкладывая в каждое слово свое разочарование, - Но затем бежал и продолжаешь бежать, как трусливое животное. Ты, кто клялся служить и защищать.
Котар специально не стал задавать уточняющих вопросов, чтобы не подталкивать смертного к какому-либо ответу. Падший хотел увидеть его искреннюю, настоящую реакцию, услышать ответ, не нашептанный на ухо кем-то другим.