Странно, но обычно в подобных ситуациях первой реакцией Мэри было бы бежать куда подальше и постараться забыть обо всём этом как о страшном сне. Её никогда не манило сражение с чем-то, что она не может объяснить и что попытается её убить даже не задавая лишних вопросов. Герои недолго живут в этом мире, а храбрые бойцы с завидной частотой остаются на обочине жизни с недостающими конечностями и всё усиливающейся зависимостью к дурманящим средствам, помогающим им забыть все те ужасы, что они увидели своими глазами.
Это не та судьба, к которой она стремилась. Есть разница между напористостью в жизни и способностью рискнуть ради чего-то захватывающего дух или просто прибыльного и тем, чтобы лезть в яму утыканную зазубренными лезвиями.
Но почему-то сейчас Мэри не ощущала привычного желания развернуться и уйти. Ещё совсем недавно она говорила Джессике и её другу о том, что её не интересует бесконечная война и подобные риски. Вместо этого в её груди поселилась странная решительность, граничащая с воинственностью. Эти странные лица, фотографии изуродованных тел, сводки новостей, сплетающиеся в хитрую вязь интриг и заговоров - всё это сейчас словно бросало ей вызов, от которого она не могла отказаться.
Гордость смешанная с холодной яростью были опасной и непривычной смесью, но именно этот коктейль сейчас клокотал в душе МакКензи.
Её взгляд снова обрёл остроту и осмысленность, а спина выровнялась и напряглась, точно её обладательница подсознательно готовилась к прыжку. Мир был жестоким местом, да. Однако в этот момент Мэри ощущала в себе силу и жёсткость чтобы бороться с этим.
Она снова обернулась к Джессике и коротко кивнула:
— О вампирах можно поговорить позже. Расскажи мне в общих чертах про весь угрожающий нам фронт.
Мэри говорила сухо, скупо, а в её голове работали десятки шестерёнок, анализируя имеющуюся информацию. Как будто маленький военный заводик по производству планов, который только и ждал своего шанса на высвобождение.