Признаться честно - всё это было чертовски сюрреалистично. Несколько недель прошло точно блуждания в тумане. В безграничном белесом ничто, где были лишь удалённые вспышки и размытые звуки.
Мэри из раза в раз согласно своему нестандартному биологическому ритму просыпалась вечером и колесила по ночному Чикаго, даже не вынимая камеру чтобы запечатлеть очередное избиение какого-то доходяги прямо посреди дороги или перевёрнутую полицейскую машину, по которой орудовали битами какие-то недобитые панки. Она просто выкручивала газ и неслась по промозглым улицам, ощущая как в голове наворачивает один слой на другой мутный и горячий бедлам. Как будто надеялась, что адреналин от скорости помогут разогнать пелену из непонимания. Пф.
Что если она умерла? Что если всё это было чистилищем, донельзя похожим на обычный Чикаго и теперь существа, беззастенчиво и не таясь называющие себя демонами прямо ей в лицо, пришли за ней вершить свой суд.
Но нет, всё было не так просто. Какая-то часть её личности на самых задворках сознания из раза в раз с обжигающей болью заставляла осознавать то, что всё это реально. Что странные события в городе имеют свой тайный паттерн, а за простыми, пусть и донельзя алчными и жестокими, людьми стоят силы которыми обычно пугают детей их более старшие сверстники.
И сейчас, стоя на холодном песке пляжа и обдуваемая всеми ветрами, Мэри наблюдала эту причудливую картину где на своеобразном шабаше собрались существа, притворяющиеся людьми. Но не полностью, понарошку. Это было видно в самодовольном сиянии алых глаз, в мареве воздуха, в длинных фигурах, чьи тени не соответствовали человеческим.
Как те картинки, в которые чем больше всматриваешься - тем больше видишь пугающих несоответствий привычной реальности.
Да и не лгала ли она сама себе? Раньше она бы под самое горло застегнула куртку и спрятала мёрзнущие ладони в карманы. Но сейчас она спокойно стояла и смотрела в глаза темнокожего мужчины, одновременно ощущая пронизывающие потоки ветра, но что-то гораздо более горячее исходило из её сердца, заволакивая в жаркий кокон.
Только белки болезненно сохли и слезились, отчего зелёные глаза Мэри стали ещё более яркими и пронзительными.
Хотелось закурить, но сейчас было не время. Рука нащупала пачку в кармане куртки и на душе стало немного легче. Она никогда не пасовала перед трудностями, никогда не ждала сложа руки. Не будет и сейчас. В конце-концов это не первый раз когда она действует перед тем, как взвесить все "за" и "против". Она была выше таких унылых рефлексий.
— Меня зовут Мэри МакКензи, друзья меня зовут Эмкей. — откашлявшись, возвысила голос рыжеволосая девушка, порывисто делая шаг вперёд, отчего столб песка поднялся от её ног и угрожающе близко приземлился перед безупречными лакированными туфлями тирана. — Вы можете называть меня Шасут.
Последние слова сорвались с её языка точно сами по себе, самодовольными огоньками пламени, превратившимися в не менее самодовольную улыбку.
Отчего-то ей это всё казалось смешным. Пугающим и смешным. Опостылевшим и смешным.
— Признаться честно - я нихрена не понимаю о чём вы говорите. — девушка для выразительности мотнула головой, отчего на мгновение её волосы взметнулись огненным нимбом.
— Но вот Марбас кажется чем-то знакомым. Хотя пару недель назад я никого не знала с таким забавным именем. — её тело подрагивало, не от холода, а от странного волнения, как будто всё происходящее было странно правильным. — И что-то мне подсказывает, что от этого мы можем строить наши отношения.
Она оглянулась назад. На людей. На демонов, как они себя называли. Лица сливались в одно, ей сложно было выделить кого-то. Кажется, здесь собрались от самого дна общества до самых их сливок. По осанке, по выражению лица, по качеству одежды. Пока они не заговорят, не проявят себя - все они будут просто странными людьми. По крайней мере для Мэри.
Пожав плечами, она повернулась обратно к тирану.
— Не буду юлить - мне не нравится под кем-то ходить. Никогда не понимала этой фигни. - девушка развела руками и снова криво улыбнулась. — Хотя тот парень мне нравится.
Мэри бесцеремонно ткнула в поглощающего хот дог мужчину, который больше всех выделялся своим кричащим безразличием ко всему происходящему. Это можно было уважать.
— Но что-то мне подсказывает, что трудоустройство не столь важно в сравнении с тем, что грядёт.
На последнем слова она сделала особое ударение и как будто что-то тягучее и гудящее вырвалось из её груди. Точно язык пламени лизнул её оболочку изнутри на время проявляясь ощутимым на промозглом пляже жаром.