Амелия втискивается спиной в ножку стола, в бесконечном смятении наблюдая за тварью, теперь ничуть не скрывающейся от людей. Вздрагивая от ужаса, девушка зажимает ладонями уши, пытаясь спастись от кошмарного воя - и все равно он пронизывает ее до костей, пока не оказывается оборван первым выстрелом.
Почему-то Мелли была уверена, что оставивший ее монстр с легкостью растворится в темноте, не допустив, чтобы его увидел кто-то еще. Что могло бы ему помешать в пару мгновений оказаться далеко отсюда, размытой тенью мелькнув мимо полицейских, тогда еще не успевших заметить его?
Но выстрелы, сопровождающие слепящие вспышки, гремят один за другим. И существо, как совсем не положено болезненному видению, поддается им... Умирая?
Амелия щурится на режуще-яркий луч фонарного света, то и дело выхватывающий из тьмы высокую дергающуюся от выстрелов фигуру, и внезапно совершенно отчетливо осознает: она не чокнутая. Она не чокнутая! Жгучий восторг от этой мысли разительно контрастирует с удушающим ужасом.
А когда затихает в ушах звон от последнего выстрела, Амелия с замиранием сердца вслушивается в вердикт полицейского, вдруг понимая, что ей знаком его голос. Не может быть...
Мэл бросает невидимый в темноте виноватый взгляд в сторону Оливера, который в этот вечер должен был быть где угодно, но только не здесь, не представляя, что скажет ему после...
Однако ее собственный вопрос звучит куда менее сдержанно:
- Какого черта?! - Амелия, цепляясь за стол, пытается встать, и наконец ей это удается, пусть и колени ощутимо дрожат.
Ощупью вытерев с лица кровь, она идет на слепящий луч фонаря, совершенно не видя за ним скрытого во тьме Фокса - идет с таким выражением лица, словно собирается наброситься на детектива с кулаками.
- Вы что, знали о нем?!!