Амелия словно не слышит доктора Джефферсона. Она пропускает мимо ушей его невозмутимые фразы, вздрагивая от удивления, лишь когда он уже недовольно указывает ей на дверь.
Но занимают ее мысли вовсе не о том, что она ведет себя крайне невежливо. Мэл пристально, до боли в глазах, вглядывается сквозь начинающее синеть в преддверии сумерек оконное стекло в то место на тротуаре, где только что видела странный силуэт.
Галлюцинация? Еще не хватало... Или нет, это все падающий снег и освещение на улице - ей просто показалось, что необычно выглядит обычный человек... Ничего больше с такого расстояния разглядеть попросту невозможно! Это метель исказила пропорции той фигуры. А будто горящие багровым глаза - лишь отражение стоп-сигналов машин в мельтешащих снежинках.
Однако Амелии почему-то совсем не хочется идти на улицу прямо сейчас. Проходить мимо той самой автобусной остановки, оглядываться в страхе обнаружить нечто подобное вблизи...
Рюкзак медленно сползает с плеча, опускается на пол у ног - по привычке бережно, чтобы не повредить фотоаппарат внутри.
Амелия обессиленно прислоняется к дверному косяку, стукнувшись затылком о безучастную деревянную планку.
Ей точно нужно лечиться. Не поздно ли еще?..
Осторожно, будто стеклянную, повернув в пазу ручку, Амелия тихо закрывает дверь, так и оставшись в кабинете.
Она вновь опускается в кресло, будто только что ничего не произошло.
И, глядя куда-то мимо Адама, без предисловий негромко начинает:
- Зимний вечер. Около Рождества, как сейчас. Моя улица. Мой дом. Незнакомый ребенок. Это он указывает мне на то, что сама я вначале не вижу. В моей комнате - это видно через окно - находится тот самый монстр с горящими красным глазами.
Девушка замирает, напряженно стиснув руки на коленях - так, что на ладонях останутся следы от ногтей. Она ощущает себя как перед прыжком в холодную воду. Когда чем дольше стоишь - тем меньше вероятность, что все же отважишься. Нельзя тянуть, пока не пропали остатки решимости.
И слова наконец падают, оставляя вместо себя пустоту, которую так долго заполняли. Пустоту на месте страшной тайны, которую Мэл так берегла, надеясь, что сможет тем самым оставить сон не более чем сном...
- А после - дом взрывается. Потому что этого хочет монстр. Взрыв в моем доме не рушит, но уничтожает его. И, конечно, уничтожает всех, кто внутри. Я не вижу этого во сне, но ведь иначе быть не может. А монстр - он не погибает. Он исчезает там и оказывается рядом со мной.
Амелия устало качает головой, наконец решаясь посмотреть на доктора Джефферсона.
- Это все. Я не знаю, что это значит. Стоит ли вообще искать скрытый смысл?