Слезы монаха уже высохли. Кристально чистая ярость переполняла его давая ощущение всесильности. Овеон понимал что если слишком глубоко погрузится в это чуство то утонет. Утонет, то есть умрет от черезмерной уверености в своих силах или просто сойдет с ума. Но сейчас это не важно, сейчас Овеон может может практически все. Когда дядя его окликнул застваил себя улыбнуться, ярость яростью, а семья превыше всего.
- Все хорошо, дядя - ответил Овеон и возможно из-за улыбки почуствовал себя немного лучше. Нет, ярость никуда не делась, она просто перестала нависать над созанием монаха угрозой безумия, но и это уже немало!
- Сейчас помогу, только я помогу совсем немного. Я еще хочу помочь остальным в уничтожении врагов, дядя Герберт - Овеон называл так дядю в детстве когда еще все было хорошо и мама была жива.
- Здесь есть звезда (поднимаю и протягиваю ее Герберту) и джавелина (поднимаю ее), которую я возьму с собой, а еще там на платформе лежит арбалет с одним болтом им ты сможешь помоч остальным в драке, но предлагаю сохранить заряд до критического момента.
ТАК стопстопстоп еще воспоминание? Мама? Жива?Детство? Мама мертва? Что-то больно кольнуло в груди. Овеон почти забыл про ярость, но почти тут же ярость вспыхнула с новой силой, со смертью мамы как-то связанны орки!
- Все, дядя Герберт мне надо срочно идти. Хотя нет, вот лампа, она была в сундуке этой комнаты, может в ней какая то магия поэтому с ней надо осторожнее. Давай ее не открывать и особо не трогать.
И Овеон поспешно пошел всторону выхода из комнаты готовя джавелину