Ласомбра, который не может держать в узде собственную тень? Константин задержался, чтобы воочию увидеть это редкое и весьма необычное для любого вампира зрелище. А Дионисий тем временем начал разговаривать с... тенью. Воистину этот мир полон загадок и сюрпризов. До сего дня... Нет, Константин, прозванный Ангелом, любил время от времени поговорить например с изображениями древних философов в книгах. Или с набросками древних богов. Что-то вроде: "Мадонна Афродита, чью кровь вы предпочтете сегодня: кровь овцы или козы?", или "Всеотец Посейдон, не стало ли вам тесно, когда Всевышний подвинул море перед Моисеем?". Но были вопросы важные и к открывшейся ситуации имели отношение почти никакое, ведь ни Афродита, ни Посейдон не отрывались от страниц древних текстов, не оживали, если угодно.
Константин поморщился. Собственных слуг, зверя и тень должно было держать в узде. Дионисию не стоит показываться в высшем свете до тех пор, пока он не подчинит свою... тень? полностью. Кто знает какой номер она выкинет в следующий раз, а насколько мнительны, обидчивы и... практичны бывают старейшины Лапакин знал. А оттого решил подсказать Дионисию как действовать, благо находился на достаточном расстоянии и чувствовал себя в безопасности.
- Дионисий, друг мой, вам следует примерно наказать вашу тень. Как на счет пары десятков плетей?
Затем последовала странная речь для струхнувших воинов. Еще одна неожиданность - видеть, как создание ночи пытается убедить червяков в чем-то, а уж объединяющие мотивы Константин никак не мог оценить. Что-то делать вместе, стравить каких-то «нас», что-то делать «вместе». Лапакин считал, что в клане судий, как и в клане патрициев, разделяют тех кто повелевает от тех кому повелевают. Что ж, Дионисий преподнес еще одну не самую приятную неожиданность. Но черви с оружием, что обратили его на тень сородича. Их следовало предупредить. Для этого Константин подошел к солдатам с обратной стороны от ласомбра и несколько дополнил речь лелейным голосом.
- Обратившие оружие на господина Мелиссино, самое время пасть в ноги и молить о пощаде, ибо власть императора крепка, а на здешних оливах достаточно мест для вас всех.
Константин не стал утруждать себя описанием грозящих смертоубийств, но у здешняя публика вряд ли успела забыть угрозы червяку-посланнику.