Бой с эоксианцами, обнаружение на «Деве» искусственной личности и угроза любимым сигарам так взволновали Бальдрика, что осознание того, что он высаживается на настоящую, дробить-её-колотить, планету пришло к нему только в момент приземления в космопорту.
Продираясь через пункты контроля и бесконечные проверки, ругаясь матом на «криворуких идиотов, которых в детстве долбанули дробанутой кувалдой по и так бестолковой башке», которые занимались перевозкой его громоздкой брони, и постоянно проверяя на месте ли последняя сигара — да, за время полёта дварф умудрился скурить весь запас — Бальдрик с трепетом ожидал, когда увидит ЕГО. И когда он, впервые в жизни, ступил под настоящее голубое небо, с настоящими белыми облаками, завораживающее глубиной синевы и бескрайностью, и осознал ЕГО существование, Тарр смог выдавить из себя только два слова:
— Етить-колыхать, — и, вымолвив эти исторические для всего дварфского народа слова, бравый Искатель развернулся на сто восемьдесят градусов и ломанулся назад в здание, чуть не посшибав остальную команду. В паре метров от выхода он затормозил и остановился, тяжело дыша.
Небо оказалось огромным, не имеющим видимых границ и абсолютно невесомым. Всю жизнь Бальдрик провёл на космических станциях, пускай и неимоверно громадных, и привык к ощущению потолка над головой. Многотонного стального потолка, с которого льётся равномерный мёртвый свет, и который не пропадёт никогда. А на Кастровеле такого потолка не было. И этот факт пугал Тарра до усрачки.
Но не вечно же торчать под вроде бы надёжной и уютной крышей здания? Поэтому, помявшись пару минут под удивлёнными взглядами персонала и членов экипажа «Девы», Бальдрик нашёл выход.
Второй шаг на поверхность Кастровеля он сделал, неся над головой свой набитый доверху рюкзак. Очень хлипкое укрытие, конечно, но пробирающий до дрожи в коленях страх отступил. Быстро поздоровавшись с встретившим группу лашунтой, дварф пулей нырнул в такси и напряжённо застыл на заднем сиденье. Рюкзак он так и продолжал держать над головой.
В окно он глянул всего один раз: когда грузчики прицепляли к роботакси дополнительный отсек, где лежал бронескафандр.
В пути дварф молчал и даже не делал попыток закурить, уставившись пустым взглядом в пространство. Только после того, как сидящий рядом Лекс неожиданно злобно начал что-то говорить, дварф дёрнулся, удивлённо осмотрелся и тут же полез в карман за сигарой.