Утром Дня Д княжна Волкович, продирая спросонья глаза, пошатываясь и потягиваясь на ходу, проводила краткий осмотр вверенного ей воздушного судна — ровно перед тем, как отправиться на совещание к сэру Уэлсли, — когда встретила в грузовом пана Лукасика, устроившегося напротив заготовленной бомбы при табуретке, малярной кисти и ведре с краской. Якуб, поприветствовав её кивком, невозмутимо продолжил свои художества, когда Людмила встала ему за спину, высматривая в грубых мазках непризнанного чжермецкого творца ряд неровных слов, складывавшихся в посыл неприличного наполнения.
— Ты вот это про узкоглазых замажь. Нехорошо это, — велела Людмила.
— Так разве ж нехорошо?
— Нехорошо, запутаться можно, — княжна покачала головой, — да и не виноваты они, уж такими уродились. И потом, вот Гжеляк, пулемётчик наш, положим, косой, он же не виноват.
— Так ведь то другое. И Гжеляк не уродился, он косой стал, как ему балка на голову упала.
— Ну это если деду верить...
— Так ведь дед и уронил!
— Вот как...
— А вот так! Ну, замазал. Чего писать-то?
Пан Лукасик с готовностью посмотрел на своего командира. Та пальцами вычесала из причёски какую-то то ли нитку, то ли леску, а затем приосанилась. То был сигнал, и Якуб занёс кисть.
— Пиши: собакам поганым...
— СО-БА-КАМ... ПО-ГА-НЫМ...
— От Чжермецких шляхтичей...
— ШЛЯХ-ТИ-ЧЕЙ...
— Пинка!..
— Ха-ха-ха! ПИН-КА!
Хохоча, пан Лукасик закончил послание княжны жирным восклицательным знаком, который безошибочно узнал в её голосе. Затем, когда та ушла по своим делам, подумал и добавил рядом второй — уже от себя. Подумав ещё, пририсовал и третий, а то с двумя как-то не по-божески получилось. А потом принялся за вторую бомбу, уже помельче...
— Что же вы, господа хорошие, и без пеналов в школу-то? — Людмила обмахнулась руками, с жары заходя внутрь и пытаясь отогнать от себя приставучий запах чинкайской деревни, тошный какой-то и уж точно не имеющий ничего общего с запахами деревень волковских.
Строгого учителя сэра Уэлсли княжна в этот раз выслушала с полным вниманием — и включилась в обсуждение плана вместе со всеми. В первую очередь потому, что хотела принести много больше пользы, чем в прошлый раз, и, может быть, чувствовала себя несколько виноватой за крайне неудачное выступление «Пана Казимира» в бою над Кэлм-Харбором. А теперь, вроде бы, и миссия больше ей подходящая, так что самое время, как говорится, сиять.
— Ну, семафором я нашу группу обеспечу, если что, — заверила она после короткого обсуждения, — и за сигнальной лампой у меня есть кому присмотреть. Без связи не останемся. Бомбы погрузили. Вы мне возможность только дайте, и наземными батареями я займусь.