События развивались стремительно: вжикнул камень из пращи Бонко, то ли пролетев мимо, то ли не нанеся вреда монстру, болт из арбалета Фикса вонзился коню-оборотню в левое плечо, Доринг что-то проревел на дварфийском и упёрся ногами в камень, готовясь отражать атаку... В это время раздался пронзительный крик Айке, бросившегося на кэлпи с противоположной стороны, монстр повернул голову, наклонился, встречая набегающего полурослика, и, ухватив зубами жезл, которым Бочонкинс пытался его огреть, сжал челюсти.
Яркая вспышка осветила подземелье, разогнав вековую тьму, ослепила всех вокруг и заставила непроизвольно попятиться, закрывая глаза. Джошуа, стоявший дальше всех, увидел словно застывшую картину: встающи на дыбы жеребец, маленькая фигурка у его ног, и отступающие назад товарищи на той стороне моста... А потом снова стало темно.
И только шум падающей воды.
Ошалевшие, полуослепшие искатели приключений мотали головами, пытались проморгаться, ожидая в любой момент нападения, но его всё не было, а зрение постепенно возвращалось в норму. Слабые отблески факела, единственного, который умудрились не уронить, освещали опустевший мост, свернувшегося калачиком полурослика, мокрые камни — и всё. Ни следа кэлпи, ни капли крови или чего-то ещё, что могло бы свидетельствовать о судьбе монстра, видно не было.