– Ну я лично тут вижу мертвого ребенка, – елейным голосом сказал Крэг. – И у меня сразу возникает много вопросов! Причем обратите внимание, я человек бывалый, и способен широко мыслить, а вот некоторых моих товарищей прямо таки приходится удерживать руками, чтобы они не начали резать последних цвергов за такое надругательство над невинной жизнью. И я их могу понять, это же дети. Безутешные родители требуют мести, а вооруженные стражники роют землю в поисках следов убийц. Представляете, что будет, когда они найдут вход в ваше подземелье? Так что лучше бы вам выдать стройную версию случившегося. При всем к вам уважении, смотрится все это крайне подозрительно.
В общем то даже Крэг считал детоубийство крайне грязным и тупым занятием, достойным разве что безмозглого животного. Ведь из ребенка может получиться не только пейзанин, но и маг, и подобный расход человеческого потенциала был недопустим.
Старуха коснулась кривыми пальцами тела на алтаре, будто поглаживая грязную и бледную пятку.
— Дитя человеческое.. горькая судьба! Мы брали лишь больных, тех, кому суждено было умереть. Люди не зрят так глубоко, тщатся исцелить своих последышей, но это возможно далеко не всегда. Но ритуал.. слишком тяжёлый. Не всем суждено его пережить!
– И что за ритуал, хотелось бы знать, требует столь... специфического подхода? - скривился маг. Джошуа громко выдохнул от догадки.
— Человек с поверхности, тебе не понять многовековой мудрости цвергов. Мои слова будут пустым шумом для твоих ушей. Суть ритуала в том, чтобы избавить дитя от души, тогда он станет цвергом, если стоит молодая луна, и альвом — если полная. Так сделали боги в древние времена, и я храню это знание, дабы народ цвергов не иссяк во мраке.
– Неуважительно недооценивать интеллект вооруженного собеседника, - хмыкнул Крэг. - Я знаю многое... и мне интересны детали ритуала. И то, как вы отбираете, как ты говоришь, безнадежно больных
Магу стало любопытно, и он надеялся лишь что товарищи не испортят диалог пустыми призывами к мести. В конце концов цвергов успеется убить и позже
– Избавить. От. Того, что дано... Творцом? - дыхание послушника стало тяжелым.
– Тонкий философский вопрос, - задумчиво сказал Крэг. - Если ребенку суждено умереть, то душа итак отойдет к Творцу, верно? И тело в любом случае ее лишится. Хотя конечно метафизическая сущность подобного, кхм, конструкта вызывает удивление.
— Человек, мы просто видим это. Ваши чароплёты могут плести заклятия, чтобы увидеть хворь в теле, а нам достаточно увидеть, почувствовать запах пота или уловить перебои в биении крови в венах. Только таких мы берём, чтобы даровать жизнь новым цвергам. Есть боги, чьи имена давно стёрты из памяти живущих. Но они существуют и отвечают на зов. Именно они создали нас в незапамятные времена, и к ним обращены мои мольбы из этого забытого места, мольбы о помощи, просьбы не дать цвергам исчезнуть.
– Я правильно понимаю, что вы не способны размножаться естественным образом, и для этого творите эти ритуалы? – Крэгу становилось все любопытнее.
Старуха кивнула.
— Да, ты прав, человек с поверхности. Цверги были созданы, и только таким же образом мы можем увеличить свой род. У нас нет бессмертной формы, именуемой душой, но на что она тем, чей земной путь бесконечен?
– Вообще забавно, - сказал Крэг своим спутникам, нисколько не стесняясь бабки. - Будь они цивилизованными, они освоили бы торговлю и покупали бы детей за подземные ценности, должно же быть что-то в этих недрах. Деньги - кровь цивилизации, ведь существует же рабство и работные дома. Но дикари этого не понимают и предпочитают воровать. Я не знаю, что делать с этими несчастными. Меня лично интересуют их знания и я бы предпочел договориться миром. Ну или если вам так хочется крови, можете убить эту старую каргу, я ее защищать не стану. Но я все же надеюсь, что разум восторжествует и мы продолжим разговор.
— Люди... - покачала головой старуха, - вы отравлены духом Имира, который разрушает слабую плоть, вот почему ваш век так короток. И его дыхание столь же зло и жадно, как он сам, вот почему вы тщитесь завладеть тем, что не принадлежит вам, и разрушить то, чем не можете завладеть. Мы живём здесь бессчётными веками и обладаем мудростью, что сломила бы ваш дух, узнайте вы её. Вы ищете злодеев, что крадут ваших отпрысков, но мы лишь спасаем обречённых, дабы не сгинуть самим.
— Молвите же, люди с поверхности, как вы нашли последнее пристанище цвергов?
– Ну, мы хорошо искали. А вообще, мы можем пообщаться с новообращенными? – задумчиво спросил Крэг, видя что его товарищи пока что переваривают полученную информацию
Старуха покачала головой.
— Они уже не поймут тебя, человек с поверхности. Их прежняя жизнь завершилась, когда душа была принесена в жертву богам, и новое существование уже не имеет ничего общего с прошлым. Лишь мне ведом ваш язык, как хранительнице рода и памяти древних. Остальные, даже столь же древние цверги, не могут говорить с новыми народами.
В этот момент со скрипом открылась дверь в левой части зала, и оттуда вышли цверги. Числом восемь, они опасливо глядели на пришельцев, но не остановились, а подошли к колдунье. Пятеро подземных жителей были явно старше, хоть и не такие уродливые и сморщенные, как те, что были убиты отрядом на поверхности, а вот ещё трое... Это были как раз те новообращённые, о которых спрашивал Крэг.
Их кожа выглядела серой и шершавой, руки и ноги будто не до конца слушались хозяев, но они уже не походили на детей, коими были когда-то. Прячась за спинами взрослых, новые цверги с тревогой глядели на мужчин, стараясь не показываться им на глаза. Старшие же подошли к старухе и почтительно поддерживали её, помогая стоять, и о чём-то тихо переговаривались на своём языке. Никто из них не держал в руках оружия.
– Очень удобная версия, - пробурчал было Крэг, и тут вошли новообращенные.
– Ты должна понимать, старуха, что ваша жизнь уже не будет прежней, - вкрадчиво сказал маг. - Даже если вы решите нас убить.. и более того, если у вас вдруг это получится, в чем я искренне сомневаюсь, придут и другие. Я ведь уже упоминал стражу? Соответственно, у вас, цвергов, сейчас очень простой выбор. Либо приспособиться к новой реальности, либо вымереть. Из уважения к вашему историческому наследию я бы посоветовал первый вариант, но как несомненно мудрая старейшина ты вольна решать самостоятельно. Уже есть мысли на этот счет?
— Убить? Но зачем? - старуха тяжело осела на руки своих соплеменников, только теперь стало ясно, как тяжело ей далось стоять самостоятельно в начале беседы.
— Мы не воины, а кузнецы. Цверги жили здесь веками и не приносили никому вреда, не выбирались на поверхность, ведь в том не было нужды, и мир забыл о нас... Но полвека назад чудовище пришло по воде и пожрало столь многих из нас... Нам пришлось отступить из кузницы в эти тоннели, жалкие отнорки почти без пищи и света. Тогда я и воззвала к старым богам, чтобы род цвергов не прервался, тогда мы и стали искать детей рода людского, дабы создать новых из нас.
— Человек, - колдунья подняла голову и её невидящий взгляд вперился прямиком в Крэга, - найди чудовище, спаси цвергов. Я одарю тебя нашим золотом, древним осколком солнечного света, коего ты не найдёшь нигде в подлунном мире.
Крэг конечно был не чужд жадности, но просто так соглашаться невесть на что не любил.
- Это интересное предложение, – осторожно сказал он. – Но я не зря говорил про то что вам придется измениться. Ведь вы не отступитесь от необходимости продолжать свой род. Значит вы продолжите воровать людей. Значит, даже если мы по каким-то причинам согласимся забыть о том что мы узнали... если вы нас убедите это сделать, придут другие и они уже не будут столь сговорчивы. Значит вам в любом случае придется иметь дело с людьми с поверхности. И я... готов буду вас просветить в этом вопросе. Не в том конечно как от них защищаться – я не предатель своей расы, да и это прямо скажу бесполезно. Но я мог бы научить вас, хм, торговле, обмену ценностей и знаний на возможность продолжать жить... как минимум. И пользоваться благами цивилизации. Всем нужны талантливые кузнецы.
При Джошуа ему не хотелось говорить больше, потому что он уже видел по глазам что святоша будет против
– Ну а насчет чудовища, мы обсудим это отдельно. Расскажете про него в деталях.