Провожая гостей до калитки, Присцилла предложила мужчинам вернуться к вечеру и заночевать в госпитале, дабы посторожить и успокоить детей, которые сейчас остались совсем без охраны. Предложению в немалой мере способствовал тот факт, что повылазившая из кустов ребятня чуть ли не хором попрощалась с «мессиром Бонко, добрым хоббитсом». Обсуждая найденные улики, Бонко и Джошуа направились в город, где надеялись встретить своих товарищей или разузнать у местных, куда те запропастились.
Те же тем временем действительно вернулись в Эгль, где расположились в том же кабаке, что и несколькими часами ранее. Хозяин сперва напрягся, увидев потенциально проблемных клиентов, но быстро расслабился, поняв, что визитёры просто хотят отобедать и выпить пива, а не продолжать склоку из-за ушлого пьянчуги. Тем более что последнего в кабаке уже не было.
Фикс попросил кабатчика организовать стол, а сам в это время присел к тройке мастеровых, которые как раз завершали трапезу, судача о бабах над жбаном пенного напитка. Те уже знали о пропаже дочери коневоде и с удовольствием сообщили эту новость Смиттсону, заодно поведав, что в утреннем тумане часто теряется местный скот и бродит, неприкаянный, по окрестностям, пока его не словят фермеры или разбойники. Почему разбойники? Ну, раз скотина пропадает с концами, то кому ж ещё её красть, как не лихим людишкам? Не дварфам же из своей Кузница, га-га-га!
Айке и Тис встретили отца Синтии недалеко от трактира, он вместе с товарищами, понурившись, шёл как раз от ратхауса, куда направлялись Доринг и Крэг. Узнав о следах неподкованной лошади, мужчина глубоко задумался.
— Зоркий у вас глаз, мессиры, но я так даже и не скажу, кто может ездить так. У нас почва каменистая, лошадь без подков может пораниться сильно, да и долго скакать не сможет, отдыхать надобно будет ей. Бают, что в Вершье разбойники лютуют, но мы их сами и не видели ни разу, да и сомневаюсь я, что в чаще на лошади скакать сподручно. Да и сказали ж вы, что след в другую сторону шёл...
— Непонятно мне, куда плуг делся, и почему след уходит в реку, а из неё не выходит, вот что я вам скажу. Даже если похитил Синтию какой лиходей на неподкованном скакуне, то не уплыл же он с ней и плугом вниз по течению! Да и были мы там, у запруды, ничего не нашли, окромя Клеппи, нашей кобылки пахотной. А, вот ещё - на ней и следа никакого не было, а если бы чужой человек пытался её из плуга достать, то она бы не далась, потому как брюхата.
Маг с дварфом, оставив спутников общаться с рыжим коневодом, добрались до ратхауса. Крепкое трёхэтажное здание с белёными стенами и небольшим балконом на втором этаже выходило на небольшую площадь с живописным фонарным столбом аж на четыре рожка. Под окнами ратуши в железных крепежах цветочные горшки торчат, на фасаде большой циферблат, позеленевший немного от дождей и снегов, а на коньке крыши флюгер в виде молота - наверное, в честь слухов о Кузне.
Перед крыльцом сидят двое стражников, рядом с дверью висит щит с гербом города: верхняя половина чёрная с жёлтым орлом врастопырку, а нижняя - жёлтая с чёрным орлом враскоряку. Прекрасный образец местечкового творчества!
При приближении визитёров стража нехотя поднимается со своих пеньков-табуретов и заступает магу и дварфу дорогу.
— Не велено пускать! — лениво произносит тот, что постарше. — У бургомистра дел невпроворот, ещё проходимцев всяких выслушивать!
— Погоди, Гюнхтер, — это второй охранник говорит, — может у них дело важное. С чем пожаловали, господа? Только учтите, сегодня и вправду день тяжёлый, потому если дело у вас не срочное али не крайне важное, то рекомендую обождать.
Гюнхтер только фыркает и снова садится, доставая из-за пазухи кисет и старую трубку.