Горячие рукопожатия и прикосновения людей жгли кисти Каору как поцелую наждачной бумаги. Хотелось одернуть руки, отстраниться, потребовать прекратить этот болезненный ритуал выражения благодарности, порожденный чьим-то сумеречным разумом. И кому только могло придти в голову повести выражать признательность таким способом, нарушая все возможные границы личного пространства, пренебрегая соображениями гигиены и банального приличия. Но приходилось терпеть, и только члены отряда, уже знакомые с нетипичными для большинства обитателей Горизонта повадками маршала, могли заметить тщательно болезненно искривленную улыбку и немую просьбу прекратить в глазах Каору.
Сообщение Энрике, пусть и сулило новые проблемы, было настоящим избавлением, ведь теперь можно было сфокусировать людей на задаче и довести до медотсека. К тому же это развитие событий не было таким неожиданным. Аудиосообщения Уарды и сигнальные огни сопровождали людей по всему кораблю, направляя их к единственной безопасному отсеку, и это был лишь вопрос времени, прежде чем некатры доберутся туда же. И, с точки зрения Кору, это не было чем-то плохим, даже наоборот. Нелюди Легиона были частью экипажа и их тоже нужно было спасти. Конечно, сказать это было проще, чем сделать, у маршала не было сомнений в том, что и для гражданских, и для принимающих решения офицеров некатры будут в лучшем случае расходным материалом, а в худшем - монстрами, от которых нужно избавиться. Как, все-таки, легко люди шли на поводу у обманчивой внешней оболочки, спеша возвести в сан чудовищ тех, кто выглядел не слишком привлекательно, и как просто они же готовы были закрывать глаза на то, что делали те, кто внешне походил на них. Настоящие чудовища уже давно были среди них, улыбались им в лицо, вели светские беседы, шли рядом по коридорам корабля. Интересно, как изменилось бы восприятие жителей Горизонта, если бы внешность каждого человека соответствовала его внутреннему содержанию и поступкам. И как бы они посмотрели на Каору, продолжили бы они так подобострастно благодарить маршала, если бы увидели что скрывается внутри?
От мрачных размышлений о том, что у них с некатрами больше общего, чем с другими пассажирами, Каору отвлекла атмосфера медотсека, походившего на растревоженный улей. Воздух вибрировал от непрерывного гула разговаривающих людей, кто-то сновал туда-сюда, задавал вопросы, пытался что-то смастерить и передвинуть. Вентиляционные системы отсека, кажется, работали на пределе - помимо шума в лицо маршалу ударила тяжелая атмосфера помещения, наполненного людьми до отказа, которая особенно сильно ощущалась после свободного и кажущегося теперь прохладным воздуха коридоров.
Гарам уже успел вернуться и первым доложил о результатах своей вылазки. Два корабля сразу были большой находкой, особенно настолько вместительных. В момент, когда пилот перечислял характеристики найденных судов, лицо Каору даже озарила невольная улыбка - самое большое опасение, что придется выбирать, кто спасется, а кто останется задыхаться на корабле, не оправдалось. Эта перспектива страшила маршала не самой необходимостью принять такое решение, но последствиями, которое оно могло иметь, хаосом, конфликтом, неминуемой кровью. Но, похоже, немного удачи экипаж все-таки заслужил. Остальные известия, к сожалению, были не такими радужными.
- Гарам, послушай.. пожалуйста. Я понимаю.. что тебе это непривычно. Мне тоже, - эмпатическое общение всегда была слабой стороной Каору, поэтому сейчас, когда разговор касался эмоций, слова давались особенно тяжело, - Мы привыкли.. к другим порядкам. Но здесь.. на корабле нет балласта. Сейчас. Наша задача спасти.. всех.. всех, кого мы сможем спасти. Не выбирая.. без нужды. Если все пассажиры поместятся на один корабль, это будет великолепно. Но если нет, мы должны будем найти способ хотя бы дать оставшимся шанс. Но я слышу, что ты говоришь про команду. Ты считаешь, что мы останемся вместе после того, как спасемся "Газали"? Полагаю, у каждого из нас есть свои планы и приказы, которые могут иметь приоритет.
До этой самой секунды вопрос о будущем даже не появлялся в голове маршала, все внимание было сосредоточено на здесь и сейчас, но теперь, когда Гарам намекнул на формирование экипажа корабля, когда спасение было буквально за поворотом, дальнейшие перспективы стали возникать перед мысленным взором Каору. И тут же напомнили о задаче, которую нужно было решить до отбытия. Взгляд маршала скользнул по сложенному у стены оружию, по членам экипажа, сжимавших винтовки, по Ваю и Халеду - как раз вовремя, чтобы заметить его знак.
- Это предложение, - внимание Каору снова переключилось на Гарама, - дурно пахнет. Что там за груз, раз он столько стоит. Ты же понимаешь, что мой долг, как служителя закона, пресекать подобные действия? Но, прежде всего, меня волнуют люди. Если у нас будет свободное место после посадки всех выживших, то можем обсудить это. Но прежде... ты не успел заметить, Халед добыл диск с капитанского мостика? Пойдем, - кивок в сторону Хоморо и подошедшего к нему бармена, - разведка ангаров была твоей затеей, будет правило, если ты доложишь про "Судьбу Авеля". Заодно узнаем, что капитан думает по поводу некатр.
Доводы Халеда, излагавшего свое видение на судьбы некатр, звучали убедительно и так, как должно было понравиться бортинженеру. Но, неожиданно, Каору заботило не это, а то, что Ансари думал на самом деле, были его слова всего лишь искусной игрой, направленной на то, что усыпить недоверие Вая и получить желаемое, или же он и правда считал нелюдей мясом, которое можно бросить против возможной опасности. Ведь он не скажет, даже если спросить. Точнее, скажет, но кто знает, что бармен думал на самом деле, так умело он обращался со словами, что любое слово мог выдать за свои самые искренние чаяния, даже если в одну минуту говорил "да", а в другую "нет". И, все же, Каору хотелось узнать что друг думает на самом деле. Почему это было так важно? Особенно сейчас, когда были гораздо более срочные вопросы! Эта мысль вызывала еще больше раздражения и злости на себя и собственную слабость, из-за которой - не иначе, последствие травм и лечения - сознание путалось как пьяница в собственных ногах, разбегалось во все стороны пугливыми тенями.
- Некатры уже сражались вместе с людьми, здесь, на корабле, - слова вырвались из груди Каору почти невольно, когда внутренний монолог пошел на третий круг, и маршалу нужно было заткнуть этот голос хоть чем-то, - Мы нашли тела нелюдей, которые защищали экипаж. Думаю, я смогу с ними договориться.
Раз уж не получилось промолчать до конца разговора, то можно было теперь задать и самый животрепещущий вопрос:
- Капитан Вай, Халед, вы были на мостике? Вам удалось отыскать диск?