Те, кто говорил про дискомфорт от глубокой заморозки, путали понятия. Криогенный сон не был болезненным или неприятным. Он немного пугал первозданным страхом сомкнуть глаза и никогда не открыть их вновь, но этим же самым был так притягателен. Когда-то давно Каору на глаза попалась изречение мудреца, которое гласило, что небытие есть главное стремление человека, потому что в течении жизни он испытывает лишения и лишь отринув страдания тела обретает истинный покой. Сон, продолжал хаким, это маленькая смерть, потому человек истинно счастлив перед тем как упасть в объятия грез.
С этим изречением хотелось отчаянно спорить, доказывая, что в жизни есть столько моментов, которые гораздо ярче, чем ожидание неминуемой смерти, но в то же время сложно было не согласиться с тем, что погружение в сон было таким сладостным, таким нежным, но настойчивым, таким болезненно приятным, какими бывают только объятия искусной любовницы.
Эти ласки были слишком хорошо знакомы Каору. Сколько раз они начинали танец с тьмой забытья, сближаясь и разрывая холодный поцелуй. Это свидание обещало было быть коротким, но в миг погружения в бездну сна даже мгновение превращалось в вечность.
Совсем другим делом было пробуждение. Оно было по-настоящему мучительным и болезненным. Слабость во всем теле, липкое дыхание воздуха на покрывшейся мурашками коже и необходимость с силой выбираться наружу. Если криосон был смертью, то пробуждение было повторным рождением, а это всегда грязное дело. Никто не приходит на свет чистым, люди рождались в крови и крике. Чрево капсулы-роженицы исторгало из себя дрожащего от немощи человека с бессердечностью, на которую способна только природа.
Полностью привыкнуть к мерзости возвращения было невозможно, можно было только приучить себя подавлять самые острые реакции и приходить в себя как можно быстрее. На выработку таких навыков требовалось время, но как раз времени у Каору было предостаточно. Это пробуждение прошло почти буднично. Укол адреналина, вернувший способность чувствовать мир вокруг. Холодная влага на коже. Глубокое дыхание, чтобы наполнить легкие чистым воздухом. Первый аккуратный шаг из капсулы, чтобы почувствовать холодный металл пола под пальцами ног.
Стоило Каору выбраться на палубу, как головокружение атаковало с новой силой. Внезапно, без предупреждения. Перед глазами пошли черные пятна, а тело на секунду полностью отказалось слушаться, скрутившись в болезненной судороге.
За первым уверенным шагом последовало резкое падение на колени. Острый спазм в животе заставил согнуться так, что крылья лопаток пугающе выпирали из-под форменной бежевой футболки, ноги беспомощно скребли по полу, а скрюченные пальцы впились в шов между двумя панелями. Кажется, в после этого в металле остались неглубокие вмятины. Или они всегда там были?
Происходящее не было последствием неудачного пробуждения, нет, все показатели были в норме, процедура прошла успешно, как и всегда, но в то же время тело протестовало, как будто пыталось отвергнуть само себя…
- Цао ни ма… - в негромком проклятии было больше удивления, чем злобы.
До Каору медленно доходило, что же произошло, и от этого по телу пробежала волна адреналина, вызывая легкое покалывание в пальцах. Удивление во взгляде сменилось азартом, а затем в нем появилось то выражение, которого так боялись все, кто оказывался по другую от Каору сторону баррикад.
Чтобы подняться на ноги с привычно легкостью пришлось переместить упор и двигаться непривычно медленно. К этому нужно было привыкнуть, но ничего непоправимого не произошло.
Вся метаморфоза заняла от силы минуту – вот Шиван выходит из капсулы, вот неуверенно ступает на пол и падает на колени, скрючиваясь от резкого головокружения, вызванного дезориентацией после криосна, вот поднимается обратно на ноги и медленно подходит к своему локеру. Ничего не обычного.
- Ножа нет, - ответом на интонацию Халеда была хитрая улыбка, - Но есть лучшая замена.
В руках Каору оказался широкий пояс, совершенно неподходящий к шеврани. Однако, стоило надавить на незаметную кнопку у основания массивной пряжки, как ее центральный сегмент с тихим щелком отсоединился и упал в подставленную ладонь золоченой рукоятью куанского прямого меча.
- Заряд полный, должно хватить на пару часов бесперебойного использования, - деактивированный ртутный меч лежал в руке приятной тяжестью, - Не навсегда, потом отдашь.
Пока попутчики знакомились, осматривались и спорили, внимание Каору было полностью сосредоточено на содержимом локера. Ни одного слова, ни одного лишнего движения. О существовании маршала можно было с легкостью забыть. Ровно то, что и было нужно Каору, чье навостренное ухо, тем не менее, ловило обрывки фраз и выделяло из них ключевую информацию.
Прежде чем делать что-то, нужно было одеться. Не распугивать же пиратов исподнем, правда? Отслуживший свое пояс был брошен в раскрытый кофр к остальным вещам. Китель тоже предстояло оставить, но уже по другим причинам – под бронепластины можно было комфортно поддеть только курту. С обувью пришлось немного повозиться – замерзшим пальцам никак не хватало гибкости, чтобы завязать шнурки. Покончив с непокорной одеждой, собрать темные волосы в хвост, от чего вид у Каору сделался совсем мальчишеский.
Затем – застегнуть длиннополый арманитовый жилет, защищавший предплечья, грудь и бедра. Закрепить протекторы на коленях, локтях и голени. Убрать табулу в армированный карман чуть ниже груди, где он мог послужить дополнительной экстренной защитой жизненно важных органов в случае попадания. Убрать по кармашкам энергоячейки и обоймы, да закрепить в пазах на спине сложенный разведдрон.
После можно было приступить к сбору оружия. Без пистолета в набедренной кобуре было некомфортно, нос этим чувством предстояло смириться. Движения Каору были отточены до автоматизма – примкнуть приклад к ложе, уложить в пазы реле ускорителя, поставить энергоячейки и фокусирующие матрицы, закрыть ложе, проверить спуск и после этого с приятным щелчком вставить магазин в приемник. И только после всего этого надеть арманитовые перчатки и прицепить шлем на пояс брони.
- Мое имя Каору Шиван.
Поддерживаемый довольным урчанием набирающего мощь реле ускорителя голос маршала ворвался в первую же повисшую паузу. Два гулких шага, и Каору стоит в центре отсека, ловя на отражающей поверхности легкой армейской брони красные блики. Карабин обманчиво вальяжно лежал через опорную руку дулом в пол, поблескивая индикаторами энергозаряда и боекомплекта.
- Я могаддам вооруженных сил Легиона, и инспектор по особым делам на Кориолисе. Возможно, вы слышали обо мне. Я прошу уделить мне минуту вашего внимания.
Голос маршала звучал со спокойной уверенностью привыкшего обращаться к отряду человека. Неагрессивная поза и чуть склоненная на бок голова контрастировали с оружием и броней, не давая ни почувствовать однозначную угрозу, ни полностью расслабиться. В глазах – абсолютная убежденность в правильности выбранных действий и решимость идти вперед до конца, каким бы он ни был. Просьба была лишь данью формального уважения собравшимся в отсеке людям, а не настоящим прошением.
- Мы не знаем, где находимся и когда. Мы не знаем причину тревоги. Это может быть нападение на корабль, это может быть авария. Мы можем дрейфовать в клике от места назначения, а, может, корабль гибнет в неизвестной системе после неудачного прыжка. До получения новой информации мы можем рассчитывать только на собственные силы. Во всех смыслах, наша миссия спасения началась здесь и сейчас, но прежде чем мы отправимся спасать Тао-Аньцев, мы должны позаботиться о себе и корабле.
- Каждый из вас профессионал своего дела и привык действовать в соответствии со своими навыками. Иначе просто не может быть, в противном случае командование операцией не отобрало бы вас в экипаж «Газали». Однако сейчас нужно больше, чем качественно выполнять свои обязанности. Чтобы выжить, мы должны действовать не как группа талантливых одиночек, а как единая группа, где целое больше простой суммы составляющих.
- Перед нами стоит несколько задач. Первое, собрать информацию о произошедшем на корабле. Второе, оценить состояние «Газали» и ее способность продолжить путешествие. Третье, устранить кризис, если это возможно, и добраться до безопасности с максимально возможным количеством выживших.
- Учитывая возможную опасность, прежде всего нам нужно добраться до командной палубы. На мостике могут быть уцелевшие старшие члены экипажа, там находится навигационное оборудование и, что важно в случае прямой угрозы, там находится арсенал с оружием. По пути нужно будет по возможности установить связь с другими выжившими и корабельным ИскИном, если он еще активен. Добравшись до мостика, мы сможем спланировать следующий шаг исходя из тактической обстановки.
- Повторю, мы не знаем, что нас ждет там, - движение головой в сторону лестницы, - Какая опасность грозит, есть ли на корабле противник. Поэтому нужно готовиться к худшему. Убедитесь, что вы не страдаете от последствий пробуждения. Соберите ценные вещи. Возможно, мы не вернемся сюда больше. Вооружитесь по возможности, даже если ломом. Траоре, осмотрите помещение на предмет полезных инструментов или приборов. Одному Безликому известно, что рабочие могли тут забыть.
- Халед, что показывают приборы? Мы можем подняться наверх? Ванг, вам удалось определить, какие отсеки подают признаки жизни? Без этой информации мы не будем покидать безопасность отсека.
Вся речь, состоящая из коротких раздельных фраз, давалась Каору с привычной легкостью, будто не было вокруг ни ревущей тревоги, ни потенциально смертельной опасности.
- Прежде чем мы двинемся дальше, у меня есть три вопроса. Во-первых, у кого из присутствующих есть летный опыт, кроме Гарама? Во-вторых, кто из присутствующих, кроме аль-Шабаба, имеет опыт военной службы? Я также прошу гражданских обозначить свой статус, чтобы мы знали, кто нуждается в защите. Наконец, - все внимание Каору сосредоточилось на тихушничавшем Стейне, - Кто вы такой, бей-эфенди… Стейн, если не ошибаюсь? Все представились, кроме вас. Вы что-то скрываете?