Со Ён держалась позади Макса и Ливея. Мысль о том, что она постоянно наступает на остающиеся за Кимурой красные пятна, мучила её, но Со Ён послушно и молча шагала следом, опустив голову, стараясь не смотреть на свисающие с предплечья Макса ноги Такаямы и неуклюже переступая по хрустящему под каблуками стеклу, по мраморной и бетонной крошке. Никогда раньше она не задумывалась, как выпущенные с бешеной скоростью кусочки металла могут быть настолько разрушительны и неостановимы, что прошивают здание, как бумагу, разрывают и рассеивают само заключённое в нём пространство и любое движение, — когда она ступила на холодный и влажный от ночи газон, за их спинами пулемётные очереди оставили только пыль и тишину. А ей нравился этот холл, и нравился их просторный, но уютный офис. Она чувствовала себя очень комфортно в любимом кресле. Безопасно. Как она могла быть такой наивной?
С этого момента Со Ён больше не верит в безопасность. Она больше не знает, во что ей верить. Не в безопасность. Не в уют, не в иллюзорное благополучие и счастье. Дружбе тоже веры нет. Такаяма, может, думала, что они настоящие подруги, но Со Ён бросила её в самый важный в жизни момент — в последний. Но если только её спасут, думала Со Ён, если только... Уж тогда-то обязательно... Тогда-то она будет первой, кто станет дежурить у койки Такаямы дни и ночи напролёт. Тогда — да.
А теперь ей оставалось слушать переговоры Кимуры и Ливея и слепо кивать в ответ. Она всё понимает. Всё понимает, но плохо видит их лица, они — сплошь размытая мешанина пикселей, словно на записях сверхсекретных допросов или, может, тех фейковых интервью с порносайтов, которые Со Ён стесняется даже добавлять в закладки, наизусть помня адреса. Лица женщин на них обычно не цензурируются, но мужские — да. Почему? Может, сейчас тоже так? Поэтому охранник так на неё косится? Не в первый раз уже. Зачем?
Уже на улице, смотря на предложенный ей пистолет, Со Ён поняла, что если не сказать сейчас, потом будет поздно. Она протянула руку, но вместо того, чтобы взяться за рукоять пистолета, вцепилась Кимуре в запястье и, нарушая любую субординацию, притянула к себе. Она поднялась на носках и тихо прошептала ему в самое ухо:
— Этот странно на меня смотрит.
Со Ён коротко стрельнула глазами в сторону охранника и больше уже не вернула свой взгляд Кимуре. Она уставилась на его запястье, которое всё ещё крепко держала. Опомнившись, Со Ён осторожно разжала пальцы и положила их на рукоять пистолета.
Он ей нужен.