DR 1322,
12 день месяца Тарсах,
или,
более привычно для обитателей этой пещеры,
2 день 10 декады
6295 года
от основания Шшамата,
коммонхолл Ув'арха "Увы" Дамаррги
Сборный зал старого головореза Увы Дамаррги, бывшего не последним дроу в группировке "Незримых игл", как и обычно, гудел бодрой жизнью. В пещеру вела добрая полудюжина только официально известных и широко использовавшихся входов, каждый из которых вел в свой сектор. Сектор ящеровых бегов, где в загонах разных клубов крутили узкими шеями самые быстрые ящеры, которых собирались выставить на ближайший забег, где любители бегов сбивались стайками, обсуждая шансы клубов и наездников, ставки и родословные скакунов; торговый сектор, где в бонах, ящиках и контейнерах хранилось в ожидании продажи или перевозки разное добро, прибывшее - или покидавшее - в город легально или не очень, и в загонах дремали грузовые ящеры и роты; небольшой рынок, где можно было разжиться провизией, чистой водой, парой ремней, точилом, ножом и другими нужными в хозяйстве мелочами; таверна "Смеющийся череп", где можно было не только поесть и выпить, но и снять на несколько часов комнату на верхних этажах; сектор проводников и контрабандистов, где сидели в ожидании найма или встречи, общаясь друг с другом, знатоки Подземья за оберегами границ Шшамата и, наконец, каменная стойка, за которой прохаживался сам управитель этого зала, следя за порядком и прислушиваясь и вступая при желании в разговоры посетителей.
Невысокий крепыш Ува заставлял предположить, что кто-то из его предков переспал с дуэргаршей, тем не менее его кожа была не менее черна, чем у любого другого дроу, а белоснежные волосы стояли пышным ирокезом над выбритой дочерна половиной головы. Непривычно темные глаза были только немного светлее кожи. На открытой тыльной стороне правой кисти посверкивал сиреневый обманчивый контур связки дартов, черных на черном - знак "Игл". Такой же посверкивающий в скудном магическом освещении зала контур бежал по ровной каменной стене за стойкой, без слов напоминая гостям, на чьей территории они находились.
Здесь, у стойки Увы, назначали встречи, находили друг друга, дожидались и пропускали стаканчик прохладительного. Несколько хлипких разномастных столов и стульев стояли прямо на каменном полу поодаль. Они редко пустовали.
Группа музыкантов играла что-то бодрое левее стойки, там же танцевали, извиваясь и покачиваясь в зазывающем танце, молодые парень и девушка. В инфраспектре были видны яркие отметины на губах, груди, пальцах, прихотливое тепловое зарево, поднимавшееся по животу и манившее из разрезов на узких кожаных штанах. Гладкая здоровая черная кожа манила протянуть руку и прикоснуться.
Очень уместный здесь и сейчас раб-гоблин слонялся между столами и у стойки, предлагая господам услуги проводника. У него на шее висела доска с рекламой какого-то местного, подпольного борделя.
Неподалеку от музыкантов какой-то маг в длинной темной мантии раздраженно разговаривал с высокой женщиной с кнутом погонщицы ящеров и в цветах "Аметиста Тьмы", одного из клубов-фаворитов бегов. Правее стойки, разложив свой стол на относительно ровном месте, базарный татуировщик набивал что-то на плече одной из наемниц, окруженный несколькими рабами-гоблинами, подающими хозяину необходимые инструменты и промакивающими кровь и краску специальными салфетками. "Купите грибной лапши!" - вполголоса предлагала какая-то долговязая девчонка, перебегая от одной кучки разговаривающих наемников к другой, - "соусы на выбор! Горячая! Всего серебряная марка!". Девчонка была смелой - обычно такие уличные разносчики не высовывались за пределы рынка, ящеровых загонов и торговых складов.
Именно здесь, в Подполье, у стойки Увы из "Незримых Игл" Геренн Мензоберранзанка назначила встречу тем наемникам, которых она выбрала для одного дельца, в котором ей была нужна помощь.