Карта осталась в "Громовой ящерице" - неожиданная, но не критичная оплошность. На лице дварфийки читалась вина, но чародейка легко махнула ей рукой - "Не стоит переживать". Придется лишь расспросить подробнее и запомнить это, пока они не вернутся в гостиницу, но на свою память Зайнаб жаловалась редко. Как и на навык слушать и слышать. Она понимала, о чем думала Гвен, спрашивая этот вопрос - раз уж одним из эффектов проклятья была болезнь воскрешенных, то этим могли пользоваться. Но с другой стороны, не слишком ли сложно? Другой эффект - несбывающиеся воскрешения. Убить Жасмин сейчас, и ее душа окончательно потеряет связь с чахнущим телом и отправится Дальше. Дело сделано, остальное - уже интриги. Пожалуй, за эту, подлинную информацию, вместо разнородных слухов, наджарские шпионы во Вратах заплатили бы ей хорошо, но отчего-то она не слишком жалела, что не сказала им. Не зная истинных целей создателя проклятья, пользоваться его свойствами означало играть ему на руку.
Такие мысли, вместе с новой информацией об истории Чалта, одолевали разум юань-ти, вдыхавшей дым из кальяна. Она стала держаться более расслабленно, но дым не дурманил ядовитых детей Ссета, как было со слабыми смертными; хозяин дома и спутницы пока что устояли перед опьянением.
- Убтао, бог-самодержец Чалта, - выпустив тонкую струйку дыма, медленно произнесла Зайнаб. - Уникальный случай, пожалуй, не так много божеств, связанных с конкретной местностью, но все они гораздо меньшей силы, чем он. Был.. Загадка. Как и эти города. Сказки ложь, но в них намёк. Возможно, нам уже неясный.
А еще он был противником Ссета, потому-то Зайнаб и узнала об этом божестве, изучая библиотеку дома, но это она не стала рассказывать. Тогда, с обмолвкой О'Таму кое-что начинало складываться. Если Запретный город был проклят Убтао, но предупреждение о змеях в нем было связано именно с этой легендой.
Она еще раз внимательно оглядела дымную карту и журнал, и пока что отложила трубку кальяна к сосуду - разговор оживился, всем не до него. Склонила голову, соглашаясь со словами о редкости и ценности журнала, и попросила, если не затруднив, листок и чернил - максимально точно зарисовать копию. И амулет, и один из уцелевших рисунков, показавшийся ей важным, и туманную карту между горами и Сошенстар. Чародейка провела рукой от устья реки и ниже:
- Тейцы интересуются Алдани. Мимо не пройдем. А Кулак - это политика, причем международная. Все труднее, чем кажется..
Еще меньше желания связываться с ним, но все же, интересно отношения к этому принца. И вкупе с этой международной политикой идеи Гвендлин звучали .. логично? все еще кажется усложненным для претворения в жизнь, но достаточно правдоподобным для того, чтобы повлиять на мысли Ваканги.
- Дварфы - род прямой и честный. Дщерь Хаммерстоун не имела ввиду тайного умысла за своими речами, - мягко улыбнувшись, добавила Зайнаб к словам Гвен.