Пока жрец колдовал что-то там на раненным бедолагой, тем самым, видимо, исполняя свой жреческий долг, артист взял за и за свой. Аккуратно расчехлил лютню.
— Не волнуйтесь, друзья, я тихонечко... — улыбнувшись уголками губ, ответил на вопросительные взгляды товарищей.
Присев рядом с пленниками, ударил по струнам. Прочистив горло, запел.
И правда негромко... Внимательно глядя на фалковнийцев, толстяк будто бы нашёптывал им. Внушал что-то.