Современный мир прогнил насквозь. Коррумпированные города-государства находились под властью корпораций-монополистов, использующих насилие и взятки для укрепления своего непрекращающего расти влияния. Вместо того, чтобы обеспечивать конкуренцию на свободном рынке, правительство упрочило власть и без того могущественных организаций. Человеческий спрос и возможность выбора исчезли, уступив место непостоянным желаниям миллионеров, социальные лифты застряли где-то на нижних слоях общества, и уничтоженная было кастовая система возродилась вновь. Только теперь каст в Мумбаи было две — богатые чиновники и олигархи и простые смертные, живущие в страхе и нищете.
Уильям Грэй ненавидел тех тварей, которые паразитировали на его земле. Под видом рыночной экономики они внедрили здесь командную, сами решая, что и в каких количествах производить. Огромные корпорации, бюджет которых превосходил государственный, теперь сами заменили государства. Совет директоров и глава Milletech были непросто ворами и лицемерами — они были диктаторами. Авторитарная власть компаний переходила в тоталитарную, пока улицы Мумбаи тонули в крови и дерьме. Казавшаяся утопией реальность превратилась в сущей Ад. И в этом новом, жестоком мире, осталось лишь два пути — суицид или стоицизм.
Уильям Грэй был стоиком. Как бы жизнь не била его, Билли продолжал двигаться вперёд, не отступая и не ведая страха. С болью приходила сила, ошибки давали опыт. Уильям смог выстоять и добиться успеха, он внедрился в крайне крупную компанию, в коррумпированную структуру, которую всем сердцем ненавидел, и близился момент, когда Билли смог бы расстрелять весь совет директоров этого заведения вместе с их боссом и взорвать к чертям офисную высотку, ставшую символом притеснения и деспотического строя. Этот момент приближался с каждым жнём, но пока... Пока Билли должен был ждать и играть в "терпилу".
Вычурные и пошлые дорогие апартаменты, так разительно контрастирующие с бараками, подвалами, и панельными высотками-сотами, где ютилось большинство жителей Мумбаи. Камеры, символ контроля, уничтожающие личную свободу и право на частную жизнь, следили за всеми, даже за людьми вроде Эдварда. Власть Milletech стремилась контролировать все аспекты жизни граждан и совала свой нос везде. Большой Брат незримой тенью нависал над городом, и ничего хорошего это, безусловно, не сулило. Уилл глянул в одну из них и криво улыбнулся. Не знающее сна бездушное око, слуга системы, созданные ради угнетения и подчинения. С виду Грэй мог показаться таким же тупым механизмом, как эта камера. Но с главой "Псов Войны" всё было иначе. Он лишь делал вид, что является рабом богатеньких тиранов-самодуров, и в глубине души был истинным борцом за свободу, не наркоманом-алкоголиком, ищущим её на дне бутылки или в кокаиновых грёзах, но воином, сражающимся за неё в реальном мире.
Кивнув своему тёзке, Биллу, Уильям направился в спальню. Здесь он увидел ничем не примечательную картину — гнида-мажор, в окружении голых тупых шлюх, валялся среди героина и пустых бутылок. Уиллу хотелось бы разрядить в этого урода, тратящего украденные у граждан миллионы на ветер, всю обойму, но он воздержался. Ещё не время, момент придёт. Скоро, но не сейчас.
— Уберите бутылки и соберите порошок, проверьте их состояние, — отдал распоряжение Билли. — Содержание наркотиков и алкоголя в крови, сердцебиение, дыхание. Потом роботы-пылесосы здесь приберутся. И переверните Эдварда на бок, а то ещё захлебнётся, если начнёт тошнить.
Уильям переглянулся со своими людьми. Большинство из них знало о планах Билли, большинство из них прошло с ним через огонь и воду, большинство из них были проверены временем. В них тоже горела искра непокорности, они также жаждали сами вершить свою судьбу, стремились к переменам, к свободе, к нормальной жизни. Они тоже ненавидели преступников, ставших законодателями в Мумбаи. Но у них тоже не было выбора. Пока приходилось продолжать этот маскарад, делать вид, что они — покорные слуги системы. Это был единственный способ уничтожить врага с минимальными потерями и избежать затяжной и кровопролитной гражданской войны.
Переступив через лежащих на ковре девушек, Билл фыркнул. Ох уж эта грёбанная работа.
— Кто-нибудь, откройте окно.